И снова весна!..

И снова весна!..

И снова весна!.. И опять я ожила. Опять хочется жить, любить, надеяться на лучшее, доброе, вечное. Прилетела ко мне на крыльях весны светлая надежда вновь обрести мои ноги, которые уже давно не желают ходить. Всю свою сознательную жизнь я провела в кресле-коляске. А все начиналось так хорошо! Январь пятьдесят третьего года. Мне шестнадцать лет. Поступила работать в НИИ. В июле месяце ко мне пришла большая любовь. Влюбилась с первого взгляда на пароходной прогулке в Лесопарк. Потом два года я жила своими страданиями, мимолетными встречами в цехе, его ласковым «Здравствуй, Галочка!», короткими встречами на скамеечке в обеденный перерыв. Время шло. Мне исполнилось восемнадцать лет.

Я решила сказать ему о своей любви, но он был еще не готов к этому, он мне сказал:
— Галочка, ты еще маленькая, тебе это кажется. Пройдет время, и ты поймешь.

Ходили мы с ним в тот вечер по набережной три часа, разговаривали. Вернувшись домой, долго ревела белугой, пока не уснула. Три месяца я ходила, как убитая горем. Наступил месяц май, и я как бы стряхнула с себя все. Меня сразу же заметили на работе, появились поклонники, объяснения в любви. Пошли разговоры обо мне: симпатичная, хорошая фигура, красивые ноги… Частенько я ловила и его взгляды на себе. Я пробегала по цеху легкая, гордая, и две толстые косы до пояса летели вслед за мной.

Но, несмотря ни на что, в голове моей был только он. Бороться с собой у меня уже не было сил, и я решила попытаться вновь. В июле месяце я подошла к нему второй раз:
— Вот Вы сказали, что все пройдет, а у меня не проходит.

Он на шесть лет старше меня, и я его называла на Вы. На этот раз ответ его был уже другой:
— Ты, Галочка, сейчас поезжай домой, а в восемь часов вечера встретимся у сада «Олимпия».
С этого вечера стали мы с ним встречаться. В декабре мы поженились. Счастью моему не было предела. Но совсем скоро, в пятьдесят шестом году, я заболела. Диагноз: рассеянный склероз. Весной пятьдесят седьмого года дали мне вторую группу инвалидности, а в шестьдесят втором — первую. Ноги мои отказали совсем.

Прошло много долгих, трудных лет болезни. Бывали периоды, когда мои руки настолько слабели, что я не могла держать ложку. И все эти годы со мной был мой родной, любимый, большой души человек, мой муж.

Вся жизнь моя стала, как полоса светлая — полоса темная и т. д., и т. д. из года в год. Во время спадов настроения мне бывает очень плохо: ничего не хочется делать, ничто не интересует, жить становится страшно. В такие тяжелые времена я обращалась к мужу с вопросом:
— И что ты со мной мучаешься? Я тебе всю жизнь испортила. Только мешаю тебе. Сдал бы ты меня в дом инвалидов.

— Зачем же мне тебя куда-то сдавать? Ты у меня хорошая, я тебя люблю, привык к тебе, и ты мне совсем не мешаешь. Будет гораздо лучше и для тебя, и для меня, если ты выбросишь из головы эти глупые мысли. Вот раньше у тебя было много знакомых, и почти все они умерли, потому что перестали бороться. А ты борешься, и у тебя есть улучшения. Среди твоих новых знакомых есть такие, которые в гораздо худшем состоянии, чем ты.

Теперь самые трудные годы уже позади. Я снова вернулась к жизни, к работе, к шахматам. Да шахматы я и не бросала. Эта старинная, мудрая игра не раз помогала выйти из моих темных полос. Играла в шахматы по переписке.

Наступило улучшение здоровья, я даже учусь ходить. Помог же мне найти себя в жизни очень хороший человек, журналистка из газеты «Вечерний Ленинград» Соловей Полина Семеновна. Мы с ней познакомились в декабре восемьдесят первого года. После ее очерка о нас с мужем у меня появилось много знакомых. Она же, прочитав мои юношеские дневники, посоветовала мне самой начать писать. И я стала писать. Это и есть моя работа.

Начав работать, я почувствовала себя человеком. Жить стало легче, и болезнь начала отступать. Человек не может жить в одиночку, без работы. Он должен обязательно общаться с людьми и работать! Без этого очень трудно, невозможно жить!!

Грустная история

Перед моим окном растет большая береза. Я помню, как ее сажал наш сосед, когда мы, двадцать пять лет тому назад въехали в этот дом. Сосед уже давно умер, жена его поменялась квартирой с другим районом, а береза все растет. Выросла такая большущая, выше дома. Помню, когда-то она была маленьким, трогательным деревцем.

Я все время за ней наблюдаю: весной — когда она зазеленеет, осенью — как ее пожелтевшие листья противостоят дождям и ветрам. Растут и другие деревья и кустарники. Зелени перед моим окном хватает. Под этой зеленью стоит большая железная помойка. Этой помойкой пользуются несколько домов и столовая.

У помойки особая жизнь. Все время ее кто-нибудь посещает. Кто-то выбрасывает надоевшее барахло, а кому-то это нужно, и он его забирает. Целый день наблюдается движение на этой помойке.

Однажды муж принес с помойки кипу журналов «Юность». В другой раз принес два альбома фронтовика о пути их отряда. Текст альбома напечатан на машинке, с фотографиями. Альбомы оформлены с любовью, я уже писала о них. А на днях муж опять пришел грустный с помойки и принес очень красивый, красный, в твердом переплете, альбом с фотографиями, на переплете тиснение крупными буквами: «НАША СВАДЬБА», а внизу помельче — «Дворец бракосочетания — 85 год».

Вот такая грустная история. Двое молодых людей когда-то полюбили друг друга, решили пожениться, создать семью. Была свадьба, были гости, праздник, веселье, регистрация во дворце бракосочетания. И вот финал — прошло четырнадцать лет. Что случилось? Распалась семья? Горе ли постигло ее? Или память не нужна? Неизвестно. Но этот красивый альбом никому не нужен, и он оказался на помойке. Очень грустная история.

Где же ты, где?

Здравствуйте, уважаемая Редакция!

Однажды я прочитала в вашей газете материал, посвященный нерожденным детям. Как много детей погибает от абортов! А сколько оставленных в детских домах! Мы с мужем давно мечтали о втором ребенке, и эта статья послужила толчком для нашего решения: у нас появился малыш. Мы его усыновили. Если сочтете полезным, можете опубликовать мои заметки. Спасибо за вашу газету!

Вы не можете иметь ребенка?

Мы поднимаемся по лестнице старого роддома. В голове молниеносно бегают мысли, в груди — приятный трепет. Какой же он, наш малыш? Еще не видя его, кажется, мы уже привязались к нему… Только бы все состоялось! Только бы нам отдали тебя! Ты родился холодной зимней ночью, с четверга на пятницу.

Удивительно, но в ту самую ночь я долго не могла уснуть. Такого не было со мной раньше. Мне ужасно захотелось иметь ребенка, и именно усыновленного. Я сидела у кровати нашей дочки (несмотря на свои 7 лет, она не любит засыпать одна), кажется, даже что-то ей рассказывала, а перед глазами все время видела малыша. Представляла, как я целую его крохотные пальчики, прижимаюсь к нежной щечке… Я понимала, что с нашими жилищными условиями нам не разрешат усыновить. Но все равно, сидела и мечтала…

Потом решила рассказать Богу об этой проблеме: «Господи, если Ты этого хочешь, вмешайся Сам каким-то чудесным образом!» Я успокоилась. И вдруг через пять дней зазвонил телефон: «Вы хотите 6-дневного ребеночка?» Так все и началось.

Второй этаж. Коридор. А вот и детская. В просторном помещении всего два ребенка. Оба сладко спят. Врач подходит к одному из них, бережно берет на руки, кладет на столик под излучающую тепло лампу, переодевает. Малыш потягивается, не понимает, почему потревожили его чудесный сон?! Потом его протягивают мне…

Вот он, наш малыш. Такой нежный и беззащитный. От него сейчас ничего не зависит: все решают взрослые.
Ну, какой же он крошечный! Осторожно держу на руках, немножко неловко. Отвыкла за эти годы. Ой, он приоткрыл глазки! Наверно, ему тоже любопытно, какие же мы, его новые родители?! Сложил губки бантиком, словно хочет поцеловать меня! Поднимаю глаза на медсестер, — на их ресницах блестят слезы…

День выписки. Теперь все позади, тебя одевают в нарядные распашонки, старательно завязывают синий бант. Ты едешь домой с папой и мамой! Из-за дверей выглядывают любопытные медсестры: «Тебе повезло, малыш! Будь счастлив!» А я подумала: «Это нам повезло, безмерно повезло!»

Спустя месяц. Наш сыночек уже хорошо знает наши лица и голоса. Он даже улыбается нам! Совсем не капризничает, будто боится нас разочаровать. Целую его нежные ладошки, хоть и маленькие пока, но уже видно, что это рука будущего мужчины: широкая и уверенная. Оборачиваюсь к мужу: «Сережа, представь, что он сейчас находится где-то в детдоме…» «Не говори больше так никогда. Мне даже страшно подумать!»

Да, действительно. Кого бы он искал глазами каждое утро, проснувшись в своей кроватке? На чьих руках чувствовал бы себя уверенно и безопасно? К чьей груди прижавшись, слушал бы биенье сердца? Конечно, медсестры… Но сколько таких младенцев под надзором бедных медсестер?!

Ты сладко спишь в своей кроватке. Твой сон такой нежный и безмятежный! Какой же ты желанный! Ты принес нам столько счастья! Тебя нам подарило НЕБО!

Вы не можете иметь ребенка? — Не беда! Разве мало детей на свете, которые так Вас ждут?

Вы боитесь, что не сможете полюбить чужого, как своего? — Это неправда. Ведь ребенка любишь не за кровь, текущую в его жилах. Ваша она или не Ваша, — какая разница?!

Вы ухаживаете за малышом, заботитесь, каждый день наблюдаете что-то новое в его развитии: сегодня он впервые улыбнулся, завтра скажет «агу!», а затем и свое первое «мама». Он растет. Крепнет и Ваша к нему любовь. Вам даже и в голову больше не придет, что он не Ваш!

Вы боитесь дурной наследственности? — Доверьте это Богу. Он не даст вместо хлеба камень.

Ваши любящие, заботливые руки, дорогие женщины, могли бы тоже ласкать крошечное созданье, созданье Божье! Ваши мудрые отцовские слова, дорогие мужья, могли бы посеять в маленьком человеке зерна истины Божьей! Вы могли бы вырастить человека, чтящего Бога, дорогие супруги-христиане!

Тысячи детей-сирот ждут эти нежные руки матери, заботливое наставление отца, ваши любящие глаза, глаза родителей!

Где же вы? Где???