|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Как улучшить зрение– На чём основана такая уверенность, профессор?– На опыте. Полвека работы в России – это, знаете, даёт какую-то почву для уверенности. А свет есть, можете не сомневаться. Тут я очень благодарен фотографии: она позволяет, фиксируя, скажем так, материальный свет, увидеть или начать чувствовать свет, исходящий из Другого Источника. И он, этот неземной свет, может быть виден не только на фотографиях церквей, но и в глазах, улыбке, выражении лица человека. Да даже в «уазике», без которого я не представляю путешествий по России, ставшей мне родной. Даже в фото обычной скромной, смиренной, но выносливой северной лошадки. Во всём вижу Божий Промысл. Через фотографию Россия открыла мои глаза на него. – Во многом благодаря вам мир узнал о том, как выглядела та, старая добрая Россия, которую, боюсь, мы безвозвратно потеряли: вы познакомили миллионы людей с творчеством С.М. Прокудина-Горского. – Одна из целей моих бесконечных поездок по бесконечной России – показать, что потеряно далеко не всё. А есть, между прочим, и много хорошего нового, чего не увидел Сергей Михайлович. Иногда я повторяю его маршруты и делаю снимки тех мест, где он работал. Можно сравнить, посмотреть. Но есть и утраты, конечно. Трагические, страшные утраты.
– Да, если брать лишь храмы, а не разрушенный менталитет, то только по официальной статистике больше 4000 церквей находятся в аварийном или руинированном состоянии. И, как сообщают, например, из Архангельской области, ежегодно только там исчезает несколько старых деревянных церквей. Старых и старинных. – Ну вот, а ещё одна моя задача – это сохранить ту великую старину на фото.
– Зафиксировать, и всё? «Там-то была такая-то церковь, а теперь там пустырь»? – «И всё» – это зависит от вас – от зрителя, читателя. Я предлагаю его взору то, что было, а, может быть, ещё и есть. Призываю его вместе со мной восхититься той светлой и тихой духовной мощью, но уж только от него зависит, приложит он какие-то усилия ради сохранения, спасения храма или другого здания или останется равнодушным и будет мечтать о парковке или торговом центре на этом месте. Я показываю то, что ещё есть, призываю восхититься красотой, а уж от вас зависит, будут ли спасены эти храмы. Я хочу показать небесный свет, который вижу в ваших церквах, – увидит ли его человек, «имеющий очи» (Пс. 113: 13), я не знаю. Надеюсь, по крайней мере. Надо просто видеть… Россия является мостом для этого видения, по моему глубокому убеждению. – Какой, по вашему мнению, должна быть хорошая фоторабота? И что нужно человеку, чтобы быть хорошим фотохудожником? – Хорошая работа, шедевр – это добрая мистика. Фотография должна захватить и поразить с первого взгляда, я думаю. А фотографу для этого нужно иметь терпение, стойкость и «уазик». (Смеётся). А ещё фотография – это машина времени. Транспорт для путешествий по России– Простите? Какая машина?– Времени! Я смог побывать во временах Синеуса и Трувора, снимая Псковскую землю, например. Ты чувствуешь буквально кожей то время, находясь там, видя сохранившиеся шедевры. Лучше людей понимаешь. Вот так – век за веком, город за городом – я и узнавал Россию от западных её окраин до Сибири. От Рюрика, Александра Невского, Ивана IV, Петра I – в общем, от истоков.
– Узнали? Хотя за 50 лет-то уж точно. – Да, с каждым годом всё больше убеждаюсь, что, открывая что-то новое, приходишь к двери, за которой ещё что-то – интересное, а то и великое – есть. Так что не узнал, скорее, а узнаю. А началось, повторю, со спокойного разговора с отцом об умении думать и любить. Полезные качества, как оказалось. Нам всем суждено чему-то служить – я бы очень хотел служить Небу, красоте – и надеюсь, что делаю это. С Уильямом Брумфилдом беседовал Степан Игнашев (Источник: «Православие. Ру) | К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |
|
|
