|
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице |
Попал в кадр (рассказ)
— А ЭТО КТО? — спросила Маринка Малинникова; в ее голосе звучало недоумение.
Саша Ящиков, Ленька Коробкин, Гера Сундуков и Аня Шкатулкина, разместившиеся на диване, не расслышали ее вопроса. Они передавали друг другу фотографии, сделанные неделю назад, шутили и болтали... Фотографии валялись повсюду.
— Где? — Пашка Черникин, который сидел на полу и рассматривал фотки любимой девушки, вскинул вопросительные светло-зеленые глаза.
Маринка протянула ему снимок.
— Как — кто? — не понял Паша. — Вот наш батюшка, вот его дочка; двое ребят из семинарии и моя мама. Она сейчас на кухне, ставит чайник. Вас познакомить? — съязвил он.
— Да нет же, не то... — отозвалась Маринка. — Я вот об этом человеке спрашиваю, — и она ткнула пальцем в угол фотографии.
Паша присмотрелся. Действительно, чуть поодаль от группы нарядных, веселых людей, у самой решетки моста, притулилась довольно мрачная фигура. Это был парень лет двадцати, темноволосый, в черной рубахе, с двумя толстенными книгами под мышкой. Выражение его лица потрясло и Пашку.
— Не знаю... — ответил он, возвращая снимок. — Случайно попал в кадр. У этого парня такое лицо, как будто он сейчас кого-то убьет. Если уже не убил.
Время шло; Аня и Ленька завязали разговор о каких-то кассетах. Гера достал из-за шкафа гитару и заиграл «Группу крови». Одна Маринка оставалась ко всему безучастной. Она по-прежнему сидела в кресле и внимательно рассматривала фотографию.
— Что ты там увидела? — не выдержал Ящиков.
— Ты посмотри, — не отрывая взгляда от снимка, произнесла Маринка. — У этого парня такая улыбка...
Саша Ящиков покосился через плечо:
— Сардоническая ухмылка, и ничего больше!..
Черникин, проходя мимо, бросил:
— Ты влюбилась, что ли, в этого охламона?..
Маринка даже не улыбнулась.
— Я не влюбляюсь в фотографии. Но у меня такое чувство, что... за этого человека надо помолиться. С ним что-то не так!
Ленька хмыкнул:
— Физиономистка!..
Посидев еще пару минут, Маринка вдруг вскочила и вышла в другую комнату, притворив за собой дверь.
— Со странностями девочка, — заметил Гера.
Что верно, то верно. В небольшой церкви, которую они все посещали, Маринка выделялась из числа остальных. Она носила ботинки на огромных платформах, широченные брюки-клеш, красила ресницы искрящейся синей тушью, а свои густые рыжие волосы заплетала в косички и пропускала сквозь дырки, проделанные непосредственно в широкополой шляпе. Поступки ее нередко отличались взбалмошностью... Впрочем, и это должна была признать вся компания, Маринка бы¬ла девочкой вдумчивой и наблюдательной. В большей мере, чем кто-либо из них.
— Может, она и права, — неуверенно заметила Аня.
Пашка пожал плечами и позвал всех на кухню — пить чай.
* * *
Оставшись одна, Маринка подошла к окну. «Что я собираюсь делать?.. Молиться за этого типа? Но как? Я же его ни разу не видела...» Подумав, она склонила голову.
— Господи, я не знаю, что происходит, но мне кажется, что вот этому человеку сейчас очень плохо. Помоги ему... — и, неожиданно для себя, она разревелась. Так было с ней давно, еще прошлой зимой, когда ее в самый канун Рождества увезли на «скорой» с аппендицитом и ей пришлось встречать праздник одной, в пустой палате. Вообще-то Маринка плакала редко.
Она положила ладонь на фотографию. Неведомо откуда, стали возникать слова...
* * *
Дима Касторкин, взъерошенный молодой человек в черной рубахе, с кожаным рюкзаком за плечами, нажал на кнопку звонка. Не глядя на открывшую соседку, прошел по коридору, скрылся за дверью своей комнаты. Швырнул рюкзак в угол, бросился на диван, зарылся лицом в подушку.
— Что это с ним? — спросили на кухне впустившую его старушку.
Та развела руками:
— Не иначе, как экзамен не сдал... Жалко, жалко мальчишку. Последний оставался — история, кажется... А ведь как мучил себя, почти не спал последнюю неделю, на тень стал похож...
— Да... — неопределенно покачала головой другая соседка, пожилая женщина с красным добрым лицом. — Деньги... Деньги все решают.
— Отговаривали его: не иди ты на эту специальность — психолога, что ли, или социолога, — туда сейчас самый бум. Да куда там!.. Ему ведь как втемяшится в голову!
— Довел себя, чего уж тут говорить, — сочувственно сказала третья. — Все эти дни держался на кофе и таблетках.
...Дима лежал на диване и ни о чем не думал. Просто было муторно и гадко. В прошлое воскресенье, когда он сдал последний экзамен на трояк и выходил из института в настроении далеко не радужном, к нему подъехал угреватый буйволоподобный тип в добротном костюме и предложил: «Хотите пять по истории? Пятьсот баксов преподавателю и триста мне — за посредничество». Дима послал его куда подальше: «Мне что — банк грабануть?!»
А нервы у него, очевидно, и впрямь развинтились... Потому что, полежав минут десять, Дима поднялся, выдвинул ящик письменного стола, отыскал лезвие, которым затачивал карандаши, и, глотая слезы, побрел в ванную...
В ванной он запер дверь на задвижку, пустил горячую воду и засучил рукав. Месяц назад он посмеялся бы над подобной дикостью (ну, не поступил в институт — бывает хуже; подумаешь, трагедия!). В конце концов, можно было найти другие варианты, поехать разбираться, подать апелляцию — чем черт не шутит! — но на все это его уже не хватило бы. Он сознавал, что можно найти выход, но он слишком устал... За последнюю неделю он вымотался душевно и физически.
«К черту все!»
И вот в этот-то момент в ванную влетел невидимый Ангел. Обыкновенный Ангел — белокурый, растрепанный, с испуганным лицом (он мчался со всей скоростью, на какую был способен, и боялся, что не успеет).
«Остановись, безумец! — закричал кто-то в мозгу бедного самоубийцы. — Если ты сделаешь это, то отправишься прямо в ад!!!»
От неожиданности Дима сел на пол.
«Да-да! — продолжал настойчивый голос. — Там будет плач и скрежет зубов! Не обрекай же себя на вечные муки!..»
— Кажется, я схожу с ума, — мрачно произнес Дима, глядя прямо перед собой. — Не будем откладывать... Лучше покончить со всем разом, чем отправиться в клинику Скворцова-Степанова. — И он сунул руку под кран.
«Что ты о себе знаешь?! — вскричал в голове другой голос, более звонкий и мелодичный. — Какой из тебя социолог, скажи на милость? Тебе вовсе не нужен был этот факультет! Ты бы зачах на нем от тоски, мой мальчик!.. Через три недели ты поступишь на восточный факультет! Изучишь историю восточных народов! Овладеешь арабским, турецким и греческим!.. Через шесть лет защитишься на ба¬калавра, через десять — станешь профессором! Твои книги будут переводиться на иностранные языки! Ты посетишь Тибет и Грецию и женишься на красивой девушке с рыжими волосами!..»
Дима слушал, как завороженный, но когда голос умолк, спохватился:
— Я, правда, тронулся! Я начинаю верить голосу, которого нет! Это уж слишком!..
Он схватил лезвие, готовый чиркнуть по запястью левой руки; Ангелы в ужасе переглянулись... но тут в ванную ворвался третий и вскричал:
— Чего вы с ним церемонитесь?!
Ангел одним махом переключил кран и направил струю холодной воды из душа прямо в лицо Касторкину.
— Вот так! Остынь, мальчик!.. — проговорил он, во мгновение ока принимая зримый облик. — А вздумаешь еще раз — не посмотрю, что за тебя кто-то молится, и как дам по башке!!! — он замахнулся широким мечом, сделал страшные глаза и растворился в воздухе.
— О Господи... — Дима в полуобморочном состоянии сидел на полу, из душа хлестала вода.
— Все-таки это было слишком, — покачал головой первый Ангел, когда все трое мчались над городом, любуясь вечерними огнями. — И потом, мы не имеем права материализоваться без разрешения.
— Нужен был нестандартный подход, — пояснил явившийся последним, и Ангелы, описав круг над городской площадью, взмыли в поднебесье.
* * *
— Ну как? Все в порядке? — поинтересовался Черникин у Маринки, которая снова появилась в комнате.
Маринка держала в руке мокрую фотографию.
— Я, конечно, не знаю... — задумчиво сказала она. — Может, это так, взбрендило мне в голову. Но что, если нет?
Пашка помешал сахар в дымящемся чае, хохотнул.
— Ну, давай теперь молиться за каждого, попавшего в кадр.
* * *
— Как он там? — шепотом спросила одна соседка другую, повстречавшись с ней в коридоре.
— На кухню ушел. Завтра, говорит, повезу документы в университет. Опять поступать хочет.
— Совсем голову потерял!.. — всплеснула руками вторая. — Тронется еще, чего доброго... Ванну зачем-то залил водой. Тоже ведь неспроста, а? Родители сидят себе на даче, им горя мало!..
И, поболтав еще о том, о сем, они разошлись.
Дима сидел на кухне, глотал холодный чай и смотрел в темное окно. Теперь он был абсолютно спокоен... Время от времени затягиваясь сигаретой, он думал о грядущих экзаменах, о книгах, которые ему предстояло написать, о далеких экспедициях, скорых поездах и о девушке с рыжими волосами.
Ксения РОМАНОВА
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице |
Спаси вас Господи!
Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru
|
|
|
