|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
— Тема эта сейчас чрезвычайно актуальна. На мой взгляд — это бесспорная тема. Тут нечего обсуждать, нужно вводить и преподавать — это тысячелетняя культура нашей страны. Происходит подмена понятий, наши противники занимаются подтасовками и передергиваниями. Они говорят — это будет «Закон Божий». Им сто раз объяс-няли, что это не будет «Закон Божий», учебники показывали, а они твердят свое. Предмет необходим, потому что иначе происходит отрыв от корней. Я вот в университете преподаю древнерусскую культуру и древнерусскую историю и знаю, насколько людям это нужно. Они по-другому начинают смотреть на очень многие проблемы. Вот, например, в одной московской школе я проводил урок, посвященный Православию и рок-музыке. Ребята, говорю, а вы не задумывались над тем, почему русский рок настолько своеобразный? А потому, что в основе его лежит слово, а не музыка, как на Западе. А почему? А потому что слово лежит в основе Православия. В России литература — больше чем литература, и поэт — больше чем поэт. Задумайтесь над этим. Слушайте то, что вам нравится по тексту, а не как сыграно, тем более что сыграно зачастую бывает плохо. — А это правильно, что сейчас решили дать человеку выбор: либо «Основы православной культуры», либо «Основы светской этики» изучать? — Очень правильно. Это снимает всякую напряженность. Я считаю, что Святейший предложил идеальный компромисс. Выбор добровольный, но ты отвечаешь за него в обязательном порядке. И это хорошо! В аэропортах многих стран стоят часовни всяких конфессий, включая будки для атеистов с целью оказания психологической помощи. Это правильно! — Скажите, а кто ваши союзники и противники по внедрению «Основ православной культуры» в школах? — Я не очень себе это представляю. Союзники — все здравомыслящие, православные люди, духовенство и другие, противники — это либо обиженные на Церковь люди, либо просто антиклерикалы, причем такие, что называется, зомбированные, которым просто противно все, что исходит от Церкви, или те, которым просто не нравится всё, что мы делаем. — Это правозащитники, наверное? — Правозащитники — само собой, это отдельная тема — этим людям просто за это платят. — Вы писали письмо президенту о катастрофической ситуации в Санкт-Петербурге, но ответа не было. Напомните, о чем шла речь.
О национальной идее— Скажите, а какой период мы сейчас переживаем? — Период мучительного восстановления страны после той катастрофы, которая случилась в 20-м столетии. Возвращения к самим себе. — Возвращения... вы считаете? — Да, мне кажется, уже наметилось движение вперед. В 90-е годы на всех выступлениях говорили: «Вот эта страна... эта страна...», как будто мы в другой стране жили. А теперь говорят: «Россия... наша страна...» Возникает повод для гордости, или, скажем, для боли. К примеру, мы проиграли на Олимпиаде — и воспринимаем это как общую боль. — Борис Григорьевич, какая идея нужна, чтобы объединить людей, и нужна ли вообще такая идея? — Идея нужна. Вот, к примеру, в Советском Союзе люди были объединены определен¬ны¬ми идеями. Хорошие они были или нет — это другой вопрос, но идеология была. Идеология будущего, его образ. У людей должно быть будущее. Сегодня в речах политиков, как правило, не говорится о стратегическом видении будущего России. А поскольку этого будущего нет, люди живут сегодняшним днем. Нужно дать людям это будущее, нужно обратиться к лучшим традициям и образцам того, что у нас есть. Беседуя со студентами, я часто спрашиваю: «Скажите, нам есть чем гордиться?» Они начинают теряться, вычислять. Ребята, говорю, ну есть же: вот это, вот это, вот это. Есть особенности национального характера: мы добры, гостеприимны, мы способны прощать, мы единственный народ в мире, наверное, который за одно столетие пережил две мировые войны, три революции, два геноцида (сталинский и либеральный) и два распада государства. И мы выжили, сохранились, не превратились в перекати-поле, мало того, мы жестко заявляем о себе и пытаемся восстановиться. Кто бы это смог, кроме нас? К сожалению, люди часто видят одну только чернуху. Или, точнее будет сказать, людям обычно показывают только одну чернуху. — Однако не Путин ли сказал, еще будучи президентом, что поиск национальной идеи сродни национальной забаве? То есть он этим ясно дал понять, что идея вообще никакая не нужна. А негласная идея в обществе — это стяжательство и поклонение маммоне. И все об этом говорят, все СМИ, и вся государственная политика выстроена на этом — на культе потребления. — Да, по мнению многих, человек живет для удовольствия, как будто это главная его задача. Однако нужно задаться вопросом: «Откуда в нас неудовлетворенность, почему она возникает? Почему вдруг после того, как ты объелся и обпился, просыпаешься ночью или просто идешь по улице и вдруг чувствуешь, что чего-то тебе недостает, хотя у тебя все есть? Главного у тебя нет!» В этот момент человеку нужно дать вспомнить, что он православный, что он живет в православной стране, рожден этим православным духом и живет этим православным менталитетом. Дать возможность поискать вот этого душевного спокойствия там, где его находили люди тысячу лет! — А что бы вы сделали на месте президента? — На месте президента? В свое время мы встречались с Путиным, и он спросил: «Что бы вы сделали на месте президента?..» (Смеется.) Мы тогда о культуре говорили, и я сказал, развивая мысль Лихачева, что любую реформу нужно начинать с культуры. Кстати, как это делал Петр. Первое, что он сделал — обрезал кафтаны и бороды, а не учредил мануфактуры. Он понимал, что если не изменить сознание — и экономика не изменится. Мне кажется, что все преобразования, которые делаются у нас в стране, надо делать решительнее, с меньшей оглядкой на Запад. Мне представляется, что Россия, которая проделала огромный тысячелетний путь и дала ми¬ру плеяды блестящих имен во всех областях — от военной техники до культуры — имеет право самостоятельно выносить решения по тем или иным вопросам. И, конечно, я бы очень нажал на культуру, усилил пропаганду лучших классических образцов, и четко бы разграничил: где попса, а где настоящая культура, потому что очень часто эти понятия в наше время смешиваются. Мы говорим: «А что за гадость такая висит на стене в этой галерее?», а нам отвечают: «Это современный художник и стоит 10 млн долларов». И у человека возникает мысль, что если это дорого стоит — это хорошо. — Как квадрат Малевича? — Нет, Малевич на этом не зарабатывал, он честно экспериментировал в искусстве, искал новые формы, теоретизировал. Я о современных штукарях, которые просто дурачат людей. Как я уже говорил, вам говорят, сколько это стоит, вы видите, как это покупают, и думаете, что это хорошо. Но это не так! Наркотики хорошо покупают, оружие хорошо покупают, но это не хорошо! А у многих возникает вот такая прямая связь между материальной и нравственной стоимостью предмета культуры. Поэтому нужна идеология, нужна четкость понятий. — Что хорошо, что плохо, что правильно, что неправильно, что полезно, что нет? — Надо уметь отделять шумы от сигналов. Вокруг 99 процентов шумов и только 1 — сигналов. Тогда будет понятно, что главное, что действительно обладает ценностью. — Определиться с ценностями! — Да, вот именно! Есть вещи, о ценности и значении которых надо вообще перестать спорить. К примеру, значение Победы в Великой Отечественной войне или место Пушкина в нашей культуре. Есть аксиомы. Вспом¬ните Михаила Швыдкого! Каждая передача, которую он вел (или ведет — не знаю), была похожа на провокацию, нацеленную на подтачивание того или иного устоя: «учиться хорошо не нужно», «Пушкин безнадежно устарел», «без мата нет русского языка», «русский фашизм страшнее немецкого» и т. д. Каждый раз шла речь об аксиоме, и умных, порядочных людей заставляли ее доказывать, выставляя против них маргиналов. «Пушкин — наше все» — это аксиома, и хватит спорить на эту тему. — Что вас больше всего радует в жизни, а что огорчает? — Радует, что мы живем в такое динамичное, переломное время, когда есть масса возможностей для творческого развития. Запад в этом отношении уже несколько закостенел. Сегодня у людей в России есть масса возможностей развиваться. Жизнь вообще очень интересна в этом отношении. Огорчает, наверное, то, что многие вещи идут не так быстро, как хотелось бы, есть масса надуманных препятствий, которые мешают динамично и с ускорением двигаться вперед. — У вас оптимистичный прогноз на будущее? — Конечно, у нас огромный потенциал! Раз мы выжили после того, что пережили в 20-м веке, просто невозможно уйти с исторической сцены, превратиться в скифов или хеттов. Тем более, что мы — Третий Рим. А четвертому, как известно, не бывать. Так что мы несем ответственность за многих. — Что такое Православие? Что вы считаете важным для себя — верующего человека? — Вы знаете, важно никогда не забывать о Боге! Некоторые думают, что Православие — это мрак, запреты, мгла какая-то. Нет! Православие — это возможность не только обрести духовную радость, но и делиться ею с другими. Меня очень удивляет, что мы многих людей, практически, заставляем миссионерствовать, а ведь это должно быть естественно. Ведь когда вы обрели радость, счастье, так хочется поделиться этим со всеми. Самое главное — открывать для себя Православие с самых разных сторон, как некий алмаз, который сияет миллионами граней. Мы вот иногда разглядим три-четыре — и все, а на самом деле это не так! Или как если бы в некоем дворце из сотни комнат мы обитали бы в двух-трех, не самых лучших, и думали, что это и есть весь дворец. О православной молодежи
— Вы сказали в одном из интервью, что стране нужны пра вославные активисты. Вы имели в виду активную часть молодежи, которая могла бы себя проявить и направлять свою энергию в какое-то русло? — Да, конечно, я считаю, что православные активисты нужны во всех сферах — от экономической и политической до преподавательской, врачебной. Потому что православный человек — это человек с системой взглядов и убеждений, которого не нужно специально воспитывать, которому Господь дает точное понимание, что хорошо, а что плохо. Православные активисты очень нужны, это реальная альтернатива вороватым чиновникам, каким-то проходимцам, которые всегда были и сейчас они есть. Эти православные молодые люди смогут реально противостоять этим личностям, противопоставлять систему истинных ценностей человеческим порокам. Они смогут реально показать, как действительно нужно жить. Не случайно Церковь начинает принимать этический кодекс для предпринимателя. Ведь понятно, что никакими запретами и тюрьмами порочную систему не изменить, если не перековать самого человека. Недавно я встречался со студентами Московской Духовной Академии, у них масса проектов: мы хотим изменить это, то, другое. Казалось бы, Московская Духовная академия, бастион ортодоксии, а там масса неравнодушных, активных людей. У них есть желание что-то менять, они приезжают не жаловаться на начальство, а с конкретными проектами — как помочь молодому священнику, только что вышедшему из Академии и получившему приход, как сделать комплекс программ для поступающих в Академию абитуриентов, которого вообще нету, и т. д. Интереснейшие вещи! — А какое место СМИ занимают в этих планах, насколько православные СМИ могли бы этому движению содействовать? — От СМИ очень многое зависит. Важно, чтобы сигнал дошел от одного информанта к другому неискаженным. Сегодня выбора у людей, по большому счету, нет: к сожалению, превалирует желтая пресса. А мне кажется, что этот выбор может и должен быть. Это, прежде всего, нравственные СМИ, то есть СМИ, у истоков которых стоят люди с совершенно четкой нравственной позицией. Они не будут стремиться «накормить» человека какой-то гадостью или работать на инстинкт, они не будут «опускаться» до читателя, не будут ради тиража воспевать пороки. Ведь не секрет, что порок всегда легко продается. — Мое такое мнение, что без духовных СМИ в стране возрождение невозможно! — Совершенно верно! — У человека должен быть доступ к альтернативной христианской информации. — Согласен! — Не кажется ли вам, что мы, русские, несколько пессимистический народ? — Мне приходится выступать на радио, в ночной передаче на Русской Службе Новостей — «Время доверия». Часто звонят люди очень озлобленные и пессимистически настроенные: «У нас все так плохо, все гадко, куда ни кинь — везде клин». Обычно я им напоминаю в ответ замечательный лозунг, висевший в одном детском доме: “Пока мы жаловались на жизнь — она прошла”». Нужно его почаще вспоминать. На самом деле все не так, просто есть группа СМИ, которые хотят превратить вас в пессимистов. Почему? Да потому что потом достаточно будет дать вам обычную конфету, чтобы потащить куда нужно. А на самом деле мы живем в прекрасной стране с огромными традициями, с прочными устоями, с великим множеством святых и святынь. Можно вспомнить замечательные слова из одного древнерусского памятника: «О светло светлая и прекрасно украшенная земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами Божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!» Изумительное описание того, что у нас есть. Порой люди, находясь в тюрьме, умудрялись писать поразительные по глубине и таланту книги, которые сеяли доброе и разумное. Поэтому мне кажется, нужно стараться быть оптимистом. Согревать в своем сердце радость, которую заповедал Господь. Нам надо брать пример с новомучеников. Меня поразило: Афанасий Сахаров, арестовывался 37 раз, бесчисленное количество лет провел в тюрьмах и лагерях, обобран был до нитки, лишен абсолютно любого чтения, тяжело больной, даже в лагере признанный инвалидом, в письме на волю пишет примерно следующее: «Я по милости Божьей здоров, спокоен и, как всегда, благодушен!» — А священник Дмитрий Дудко, сколько пришлось ему пострадать и таким, как он? — И, как Апостол Павел говорил, эти страдания производят в преизбытке вечную славу. У нас очень много поводов для радости. Их надо видеть, их надо искать и не поддаваться унынию, оно разлагает человека и просто ведет его к смерти. Особенно, когда человек пожилой, его угнетают еще и физические болезни, и тогда это просто погибель. — Тогда человеку просто нужно оглянуться вокруг, потому что всегда найдется кто-нибудь, кому хуже, чем тебе. — Конечно, это во-первых, а во-вторых, сколько примеров мы упомянули — наших героев, наших святых. В самых отчаянных обстоятельствах можно было спасаться. Как говорит Апостол Павел: «Мы в отчаянных обстоятельствах, но мы не отчаиваемся. Нас почитают обманщиками, но мы верны. Мы нищие, но многих обогащаем, ничего не имеем, но всем обладаем». Или как в «Повести о разорении Рязани Батыем» есть рассказ о том, как князь выходит на борьбу с татарами и говорит: «Если от Бога принимаем благое — так не потерпим ли и злое?» И действительно, мы всегда принимаем от Господа все хорошее с благодарностью, а иногда и забыв поблагодарить, так почему мы должны ополчаться против Него, когда у нас случаются несчастья? Почему не задумываемся над тем, что это опять же нам во благо дается? Как хорошо сказал священник Александр Ельчанинов: Господь бесконечно жалеет нас, но что делать, если мы так погрязли в своей мелочной суете, что можем дать какие-то искры святого огня, только когда нас поражают несчастья, катастрофы. — И последний вопрос. Вы не ощущаете, что у людей зачастую потеряна ориентация: кто мы такие, откуда? Порой мы не имеем реального представления о самих себе. — У человека должен быть стержень. Если его нет, человек похож на бесформенную кучу, в которой все вперемешку. Если его вынуть, все рассыпается. Он отчасти потерян, отчасти сознательно истреблен в 1990-е годы. Вы обратите внимание: делалось все, чтобы любое национальное самоопределение было стерто. Самоидентификацию сознательно разрушали, истребляли, поскольку из мутного и неопределенного человека, который «по прихоти своей скитается здесь и там», 
очень удобно лепить все что угодно. Потеря самоидентификации — это очень большое несчастье для людей, и, действительно, нужно дать возможность человеку отыскать самого себя. А без Православия в России это невозможно.Вел беседу Сергей РОМАНОВ | К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |
|
|
