|
|
Впрочем, лучше один раз прочитать (интервью с ним), чем сто раз домысливать, воображая себе невесть что.
|
Я узнаю Тебя по улыбке Твоей, По улыбке среди суеты, По открытым глазам незнакомых людей, С кем захочется сразу на «ты». Я узнаю Тебя по забытым мечтам И, зажмурившись, в них упаду, Я узнаю Тебя по заветным словам, Что у сердца в подкладке найду. Я узнаю стихи из прочитанных глав, В водопаде и шуме дождя, Я узнаю, что тысячу раз был не прав, Но сражался и верил в Тебя. Я узнаю беду, что прошла стороной, Что стряслась, но досталась Тебе; И увижу себя, или что было мной, И что снова родилось во мне. Я узнаю, что сердце мое не в груди, А у горла и просится в высь, Я узнаю Тебя, только ты помоги И Ему за меня помолись. |
То есть я узнал в его глазах глаза Иисуса Христа, вот этот взгляд... может быть, оттенок взгляда, не сам взгляд… Но вот присутствие Божье я в нем увидел очень явно.
— То есть Его характер…
— Его смирение, да. Оно соответствовало идеалу христианина. Его всепрощение, Его любовь — вот это я увидел в этом человеке. Это было первым толчком. И вторым — когда я встретился с одним священнослужителем — это было уже здесь, у нас в городе, мы с ним так достаточно долго разговаривали. Его заинтересовало, что я хорошо знаю ключевые места Священного Писания, мы с ним обсуждали некоторые моменты, и я у него спросил: «Отец Илья, скажите, вот если бы я захотел принять православие, мне нужно было бы перекрещиваться?» Он говорит: «А где вы крещены?» Я говорю: «В баптистской церкви». Он говорит: «Нет, не нужно». Вот это, конечно, выбило из меня всю мою спесь. То есть я понял, что православные — они достаточно любвеобильные, смиренные люди, и они серьезно относятся к баптистам. Они воспринимают крещение баптистское как Таинство. И мне действительно не нужно было перекрещиваться — отслужили специальный чин, я принял воцерковление и миропомазание. Вот это было вторым толчком.
— А ты нашел себя в православной церкви? Ты чувствуешь, что ты задействован там? Или там немножко не так…
— Там все другое, все по-другому.
— Как таковой общины нет…
— Нет, общины нет. Существует несколько православных общественных организаций, в которых можно себя проявить. Я нашел свое служение и получил на него благословение — это работа с детьми. Я пишу для них музыку, с ними ездил в США, с этими детдомовцами. Я делаю то, что у меня получается.
— Да, интересно… А вот такой вопрос, он по твоей части. В христианском мире существует много музыкальных групп, которые очень похоже поют, используя светскую стилистику и вкладывая какие-то однотипные моралистические тексты, обращенные ко второму лицу: покайся, мол, веруй, и все будет в порядке. Каково твое отношение к этому явлению?
— Я думаю, происходит следующее. Возьмем, например, какую-нибудь среднестатистическую группу. Назовем ее условно «Хорошие ребята». Как эта группа может существовать? Только при церкви. Значит, церковь будет диктовать ей направление текстов, обеспечивая аппаратурой и помогая деньгами на какие-нибудь там мелочи. Значит, она будет контролировать тексты и музыкальный стиль. Причем музыкальный стиль этой группы будет соответствовать пониманию музыки пастора либо, скажем, братского совета.
Есть второй путь, независимый. Музыканты поют о том, что у них болит внутри. Но они должны как-то существовать. Значит, они должны устраивать концерты, на которые придут люди и заплатят за то, чтобы на них посмотреть. Значит, они должны отойти от текстов, которые пугают, допустим там — «Ты грешник окаянный…» — люди не пойдут и не заплатят за это деньги. Они должны так войти в сердце человека, чтобы он сначала заплатил деньги, а потом вышел с размышлением: да, что-то в моей жизни не так. Они его должны побудить, но очень корректно...
— Чем же и как?
— В одном учебнике по рекламе я прочитал очень интересную фразу. Рекламный художник или, в общем, производитель рекламы должен войти в сознание человека так же бесшумно, как взломщик сейфов. То есть — не нарушив замка, и чтобы не включилась сигнализация. Бесшумно и очень осторожно. Если он будет кувалдой пробивать, его тут же схватят, арестуют и т. д.
Вообще, я с тобой согласен. Ты знаешь, некоторые ансамбли — я не хочу никого обидеть — но некоторые ансамбли мне просто напоминают агитбригады. Помнишь тот период, когда агитбригады выходили, пели, хотя и нестройными голосами — но зато правду? Зато правильные тексты там были?
— Ну, была конкретная цель. В общем-то, и сейчас есть определенная цель — чтобы человек покаялся. Но как это достигается?
— Я думаю, главное нам сейчас — не скатиться к осуждению других… (Смеется). Трудно, понимаешь, видеть планы Божьи… Есть, например, косноязычные пресвитеры, с кафедры шамкающие, а сколько людей спасают! То есть трудно понять вообще, как устроен человек и что его толкает на покаяние. Казалось бы, пришел — услышал какую-то одну фразу. И вот она, эта фраза, начинает раскручиваться, раскручиваться, и человек начинает плакать и рыдать, и каяться...
— Это Бог сделал. Он высветил эту фразу…
— Да, это Бог делает. Потому мы не должны говорить, что вот эти сектанты, эти там получше, а эти вообще… Я думаю, что все одинаковые. Все делают одно и то же дело. И я благодарен и тем, и другим, и третьим, потому что я был и там, и сям, и еще вот там… И я не знаю, где я буду через какое-то время, и заранее благодарен тем, где я буду. (Смеется).
— Сейчас ты конкретно чем занимаешься? Каковы твои мечты, желания?
— Я стараюсь как можно меньше мечтать, потому что мечтаю я в основном о земном. (Смеется). Бог мне посылает скорби, как бы вразумляет этим. Вот, я понимаю, что не о том мечтаю. Начинаю мечтать вроде бы о чем-нибудь хорошем и нормальном, и все равно скатываюсь к земному. Вообще скажу тебе: мечтательность — это порок. Лучше не быть мечтательным человеком, лучше быть человеком смиренным. Мне так кажется. Хотя я совершенно не смиренный, я, наоборот, мечтатель. Но я понимаю, что это плохо.
— Но все-таки слава Богу, да, что ты такой путь прошел довольно сложный… А вот скажи еще, пожалуйста, были в твоей жизни какие-то чудеса?
— На виражах… Ты знаешь, очень много. Причем от мелочей до достаточно серьезных вещей. Ну вот был интересный такой случай в моей жизни.
Со мной в миссии работал один человек православный. Он занимался у нас торговлей книгами. И у него было очень плохое зрение. Однажды мы с ним поехали по делам. Я пошел на свою остановку автобусную, а ему нужно было переходить через улицу. Я не видел, что происходило за моей спиной, но услышал скрип тормозов и удар сильный. Я обернулся — и увидел Женю. Он летел по направлению ко мне. Не долетев до меня метров двух, он упал на асфальт и головой ударился о поребрик. Причем ударился с такой силой, что я думал, что голова его раскололась. Для меня это был шок. Я к нему подбежал, положил его голову себе на колени.
Единственное, что я просил у Бога — это чтобы Он ему сохранил жизнь. Когда мы приехали на «скорой» в больницу, он никаких признаков жизни не подавал. У него абсолютно были синие губы, глаза закатились, то есть мы абсолютно безжизненное тело привезли в больницу. И его быстренько на каталке куда-то увезли, и врачи ничего не могли сказать о его будущем.
На следующий день утром я приехал в больницу. Думал, что он погиб. Я искал его в реанимации, не нашел; мне сказали, что его перевели в обычную палату. Я говорю: «А где этот рыжий, в очках?» Мне сказали, что он в соседней палате. Я зашел в соседнюю палату и увидел его стоящего, без костылей, и разговаривающего на какие-то очень важные темы. Это было чудо, которое я видел… Не знаю, в тот момент я почувствовал… Я почувствовал, что наша жизнь — это такая хрупкая вещь, которая целиком находится в воле Божьей. То есть мы не знаем, где мы можем оступиться, но Бог нас все время ведет по этой жизни, и Он рядом. Он нас никогда не бросит.
— Тебе как-то лично Бог сейчас продолжает помогать?
— Да. Кстати, вот интересный у меня был сон. Это была минута очень сильной слабости. Я думаю, такое бывает у каждого. Так вот, в минуту слабости, перед сном, я помолился Богу и попросил Его, чтобы Он хотя бы чем-нибудь, хотя бы как-нибудь дал мне знать, что Он меня не бросил. Потому что мне казалось, что все обстоятельства против меня, все люди против меня, и вообще я чувствовал себя ужасно одиноким.
И мне приснился сон. Мне приснилось, что я попал в Царство Божие. И я находился как бы в гостинице, где мне сказали: «Подождите вот здесь…» Мне выдали, значит, карточку желтого цвета, на ней было мое имя. Я стоял у окна гостиничного номера и смотрел вдаль, и вдруг я увидел две башни — одна розового, другая — желтого цвета.
И я понял, что вот эта карточка желтого цвета — это означает, что я буду жить вот в этой башне желтого цвета. И когда я смотрел на нее, я понимал, что ничего более прекрасного я никогда не видел и вряд ли увижу… Мне даже не описать словами. И в этот момент я услышал голос. Я совершенно точно понял, чей это голос, я понял, что Бог обратился ко мне.
Он сказал:«Никогда не сомневайся. Я не брошу тебя».
— Ну, а что бы ты вообще людям посоветовал, вот читателям нашим?
— Да… Хороший вопрос… Я, наверное, сказал бы так: не спешите отказываться от мысли, что Бог присутствует в вашей жизни. Постарайтесь дождаться… Нет, лучше давай напишем:
— А есть у тебя какое-то видение того, что будет происходить с нами, россиянами, в ближайшее время? Утешь депрессивных христиан.
— У меня есть надежда, что с усилением вот этого внутреннего движения к Богу, которое сейчас в России наблюдается (а выразителями этого являются вот такие талантливые люди, пишущие песни, стихи и т. д.), вот — в связи с этим люди начнут, так сказать, искать, искать, искать… Бога. А все финансовые средства для поднятия уровня жизни найдутся. То есть на самом деле нам не надо бегать на Запад за деньгами. Деньги в России, навалом их. Нужно просто тем людям показать, убедить их в том, что Бог — есть, что Он любит их, и т. д. Когда эти люди испытают чувство доверия к Богу, они начнут поддерживать российское Божье дело, и оно будет процветать.
— Хорошо. А какой путь для России ты видишь?
— Я считаю, что исторически Россия — страна, стоящая на стыке западной и восточной культур. И христианство существует как образ западного христианства и восточного. И это образы разные и конфронтирующие. В России есть что-то от Востока, что-то — от Запада. Мы должны обогащаться опытом Восточной церкви и, безусловно, опытом Западной церкви — и католиков, и протестантов. И вот это вот взаимное обогащение, я считаю, и есть перспективный путь.
И наверное, может быть, не случайно, что мы в Петербурге живем. Питер такой город интересный — он стоит очень ярко на стыке Запада и Востока.
— Спасибо, Александр! Успехов тебе! И новых (хороших) приключений на жизненном пути!
Беседу вел Сергей Романов.
|
Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх |