 |
|
К оглавлению
| К предыдущей
странице
| К следующей странице |
Церковь стала слепком общества,
а не его маяком
Эта статья написана людьми
c принципиально разным отношением к религии и Церкви. Один из авторов – воцерковлённый православный христианин, второй – исторический материалист, не исповедующий никакую религию. Однако им, как и в других их совместных статьях, и здесь удалось найти общее поле для дискуссии.
Что же мы –
нехристи, не русские?
Полноценное возрождение религии, народной религиозной жизни и Церкви в конце 1990-х-начале 2000-х годов само по себе может быть лишь поводом для радости. Однако налицо определённый социальный феномен.
Один из авторов из этого материала любит цитировать фрагмент из книги «Верую!» замечательного писателя Леонида Пантелеева: «Зайдите на любое ленинградское или московское кладбище. Каких там могил больше – с крестами или без крестов?
Подавляющее большинство могилок или с надмогильными крестами, или с какой-нибудь мраморной или известняковой плитой, на которой где-нибудь наверху или сбоку выбит чаще всего позолоченный или посеребрённый крестик. Процентов 80-85 могил осенено крестами. На остальных – тумбочки, плиты с фотографиями, какие-нибудь обелиски из водопроводных труб. Соответствует ли это тому соотношению, о котором я сказал выше? Не следует ли поставить цифры в обратном порядке? Не ближе ли к 80 процентам количество безбожников, людей нерелигиозных и безрелигиозных?
Но почему же кресты? А потому что неуютно, когда твой отец, или мать, или твой старший брат лежат под могильным холмиком, в который воткнута железная палка, а к ней привязана проволокой проржавевшая жестяная дощечка с именем, отчеством и фамилией покойного... Что же мы – нехристи, не русские?»
 |
Люди толпами приходят на Праздник Крещения за святой водой,
в то время как живая вода – Слово Божие, их мало интересует
| |
Отмеченные крестами
Действительно, и сейчас на любом кладбище при вдумчивом рассмотрении можно увидеть, что как минимум половина захоронений советского времени так или иначе «отмечена» крестом, будь то сам памятник или изображение на нём.
То же и с крещением. Если не большинство, то очень значительная часть из ныне живущих русских людей, родившихся в СССР, крещены вне зависимости от даты появления на свет. Даже Леонид Брежнев, бравый фронтовой политработник (!), после войны стал кумом другого фронтового политработника, Николая Щёлокова, по всем православным обычаям и с уважением к ним крестив его сына.
Как ни странно, после вывода религии из полуподпольного состояния отношение к ней осталось примерно на прежнем уровне. Люди отпевают покойников и ставят на их могилы кресты, святят яйца и куличи, крестят детей, пару раз в год ходят на пасхальные и рождественские всенощные. Многие соблюдают посты, в первую очередь, правда, часто воспринимаемые лишь как разновидность диеты. Всё это стало делать легче и проще, потому и делают – массово.
Но общий уровень воцерковлённости при общем его безусловном росте вырос отнюдь не на порядок. Количество реально воцерковлённых россиян по сравнению с «анкетно-кулично» верующими составляет 5-7-9% (впрочем, это ещё нормальная цифра твёрдо верующих, «избранных» среди «званных», в современном мире уж точно).
 |
Освящать дома и «колесницы»,
конечно, важное дело,
но кто же будет людей просвещать?
| |
Корни нашей трагедии
Священника Александра Борисова, часто и справедливо критикуемого за модернизм и экуменизм, сильно, помимо прочего, ругали и за книгу «Побелевшие нивы. Размышления о Русской Православной Церкви» (1994 год). Но если отбросить частности, то автор уместно показал многие проблемы обывательской религиозности, оформившиеся либо вышедшие на поверхность в советский период: обрядоверие, низкую богословскую грамотность прихожан, крайнюю поверхностность отношения к Церкви, её деятельности и её учению.
Отметим, что считать причиной такого положения дел исключительно советскую эпоху по меньшей мере поверхностно. К 1917-му страна подошла, уже не слишком соответствуя статусу глубоко православной. Корни – и в трагедии Раскола, и в особенностях синодального периода, и в довольно поверхностной христианизации многих регионов и слоёв населения, лишь слегка прикрывавшей сохранившуюся верность дохристианским нравам и обычаям; наконец – просто пребывание в общем русле мировых процессов секуляризации и модерна.
Дворянство, в екатерининско-просвещенческую пору массово впавшее в масонство и безверие (атеисты случались даже во главе Священного Синода!), затем несколько отхлынуло назад, но всё равно его православность оставляла желать много лучшего.
Высшее сословие то впадало в протестантизм (знаменитое «евангельское пробуждение» имени английского миссионера лорда Редстока и отставного гвардии полковника Пашкова, нашумевшее в 1870-х и упомянутое в «Анне Карениной», а также произведениях Лескова и Достоевского), то в спиритизм и теософию, то в период Серебряного века, вообще в откровенный демонизм.
А что же простой народ?
Не лучше обстояло дело и с «солью земли» – простым народом. Полицейские рапорты хранят свидетельства, как в русской глубинке крестьяне топили коней в проруби, чтобы задобрить водяного, гадали и ворожили, ублажали домовых, занимались заговорами и справляли языческие праздники.
Известный факт: когда Временное правительство отменило обязательное отправление религиозных обрядов в армии, добровольно к священнику стали ходить очень немногие. Факт и то, что, при всей привлекательности версии об инородцах в кожанках как единственных виновниках послереволюционных гонений на Церковь, наибольшую рьяность в гонениях проявляли выпускники семинарий и членов обществ имени русских святых, а простой и вполне русский люд – упоённо крушил храмы.
Можно сказать, что советский период, когда отношение к религии и Церкви колебалось от гонений до холодного недружелюбного сосуществования, удивительным диалектическим образом как раз сохранил христианский фундамент нашей культуры и нашего самосознания (весьма, как мы видим, хрупкий). Заодно был сохранён, а в чём-то и возрождён тот самый несколько процентный костяк воцерковлённых людей, верующих не только «благодаря», но и «вопреки», не только в радости, но и в горе.
Два состояния Церкви
Конечно, говорить о проблемах нужно применительно не только к пастве, но и к самой Церкви. У неё вообще исторически и социально есть два основных состояния – либо она маяк, путеводная звезда, выводящая общество и государство на высокий духовный уровень, либо слепок с нравов общества и государства. Эти два варианта могут и сочетаться в разных меняющихся пропорциях.
В РПЦ сейчас «слепка», к великому сожалению, явно больше, чем «маяка». Ситуации, показывающие это, в последнее время происходят всё чаще, причём необязательно по воле Церкви и клира – порой они лишь оказываются плывущими по течению объектами. Речь и о венчании К.Собчак, и о странном противостоянии вокруг строительства храма в Екатеринбурге, и о многом другом.
Точно так же «симфония» со светской властью куда больше вредит Церкви, чем христианизирует нравы власти.
Станислав Смагин,
Николай Проценко
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице
|
Спаси вас Господи!
Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При
любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.
Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru
|
|
|
