Мои две дорогие бабушки

Рассказывает Юрий Рысков

Бабушка Ольга

Послушание и юродство

Кто такая Олимпиада (Волкова Ольга Васильевна)? Это моя двоюродная бабушка по материнской линии. Она появилась на свет 1 января 1890 года в с. Путилово Санкт-Петербургской губернии. Родилась она в крестьянской семье Василия Петровича и Натальи Михайловны Волковых. Наталью Михайловну, беременную Ольгой, благословил отец Иоанн Кронштадтский, предсказав, что родится девочка, и она будет угодна Богу. Грамоте Ольга обучилась дома.

Василий Петрович успешно занимался торговлей, держал мелочную лавку в Путилове.

Когда Ольга подросла, её поставили помогать в лавке, но скоро заметили, что девушка бесплатно раздаёт товар покупателям. Её наказывали за это, но она не обижалась. Потом она вдруг пропала.

Путиловские торговцы плитой видели её в Троицком Михайло-Клопском женском монастыре Новгородской губернии Новгородского уезда, куда она поступила в 1912 году. С 20 февраля 1914 года Ольга была указной послушницей. Несла послушание повара.

Из послужных списков послушниц Михайло-Клопского монастыря за 1917 год о ней значится: «Грамотная... Послушание проходит по назначению. В отпусках не была. В штрафах, под следствием не была. Качеств хороших». Впоследствии, при аресте, сказалась «безграмотной», чтобы не подписывать ни постановление на арест, ни показания на допросах.

Уже после кончины матушки Олимпиады её духовные чада рассказывали верующим о её сугубом подвиге – трёхлетнем безмолвии. В 2018 году в её следственном деле было обнаружено подтверждение этому – её показания, записанные следователем: «Будучи в монастыре, однажды, не помню, когда, посоветовалась с одним монахом о том, чтобы мне языком не болтать и помолчать. Он меня благословил, и я стала молчать и ни с кем не говорила в течение трёх лет. Окружающие меня прозвали "Ольгой-Молчальницей"...».

Её подвиг стал известен за стенами монастыря, да и монастырское начальство ставило её в пример насельницам. И вот тогда, по воспоминаниям духовных чад: «Настало время юродства: послушница Ольга взяла подушку, привязала её к животу под одеждой и так ходила долгое время – какой уж тут пример!»

В 1919 году Клопский монастырь был официально упразднён, но монахини продолжали жить на его территории. В 1923-м его помещения были переданы в ведение Новгородского музея. «Монахини разошлись кто-куда», а она осталась работать прачкой в доме инвалидов, размещённом на территории бывшего монастыря. И впоследствии, как написано в обвинительном заключении 1932 года, она трудилась «в качестве прачки при инвалидных объединениях, однако, не покидая стен монастырей».

С 1929 по 1932 годы работала прачкой в домах инвалидов, размещённых в бывших монастырях Новгородской епархии: Юрьевском монастыре, Моисеевском (Сковородском) монастыре близ Новгорода, Макарьевской пустыни близ города Любани, а также в селе Путилово Ленинградской области, Кировского района.

Проживая в родном селе у матери, помогала ей по хозяйству и посещала бывшие монастыри и действующие храмы «иосифлянской ориентации». Ольга Васильевна не ходила в местную церковь, где служил протоиерей Николай Орнатский, подчинявшийся митрополиту Ленинградскому Серафиму (Чичагову), а ездила в Ленинград к «непоминающим». Она посещала собор Спаса-на-Крови и исповедовалась там, а после его закрытия посещала Владимирскую церковь и храм на Лиговке.

23 марта 1932 года приехала в деревню Видогощь Новгородской области навестить больную знакомую, и тут же была арестована. 14 сентября этого же года была осуждена тройкой при ПП ОГПУ СССР по Ленинградскому военному округу как «член нелегальной контрреволюционной религиозной монархической организации "Истинно-Православные" (Иосифлян)». Статья 58-10,58-11 УК РСФСР, приговор – 3 года концлагерей. Из материалов дела: «Разъезжая по сохранившимся в Ленинградской области монастырям, поддерживает связь с местными группами "истинно-православных" – с Ленинградским центром...».

Из протокола допроса от 25 марта 1932 года: «...По религиозности я признаю старую православную веру, возглавляемую митрополитом Иосифом. Ни в каких сектах я не состою и о них понятия не имею... От подписи протокола отказываюсь». На одном из допросов она показала, что «в Путиловскую церковь не ходила, так как там каменный пол, и мне холодно», не желая объяснять следствию, что ездила в Ленинград к «непоминающим». Из показаний её на допросе: «Как звать священников или монахов знакомых церквей и монастырей? – “Я не знаю, – мне нужна была служба, а не священники"».

На следствии она назвала только тех, кто давно уже был арестован: «Знала я митрополита Иосифа, он куда-то сослан, и епископа Димитрия, арестованного, их вспоминали в посещаемых мною церквях... Дома, на родине, я мало бывала, больше разъезжала по святым местам, но ко времени полевых работ я возвращалась, помогала сёстрам – кому помою полы, кому постираю. И тем жила, и снова отправлялась. Фамилии других священников или их имён я не знаю. Показание правильно и мне зачитано. Подписываться не могу, не умею, поставлю крест».

Виновной себя не признала. Документы сохранили точные указания мест, где содержалась арестованная послушница Ольга: заключения: село Видогощь, арестное помещение при сельсовете с 23 по 25 марта 1932 года. Некоторое время после этого содержалась в помещении при сельсовете города Новгорода – Новгородский Домзак.

Затем, до 8 января 1935 года отбывала наказание в Свирьлаге ОГПУ, Ленинградская области, станция Лодейное Поле.

«Я чистая, чистая…»

После освобождения из лагеря была пострижена кем-то из непоминающих в монашество и рукоположена под именем Олимпиада.

Долгие годы мать Олимпиада была странницей, постоянного места жительства не имела. Среди «фанатически» настроенного населения считалась «прозорливой и святой».

Её духовником был некий священник Александр, молитвенник и подвижник, который предвидел свой арест и «передал» монахине Олимпиаде своих духовных чад. У них она находила приют в Новгороде.

По воспоминаниям духовных чад, порой среди ночи матушка Олимпиада внезапно поднималась и уходила, а наутро за ней приходили сотрудники НКВД – безрезультатно.

Некоторых своих духовных детей она предупреждала, что за ними скоро придут. В городе Мга у матушки Олимпиады была духовная дочь, которой она однажды сказала: «Будет война, и ты убежишь из дома, успеешь взять только иконку и крест».

Потом это исполнилось в точности. Другой духовной дочери, Людмиле Филипповне Бондаренко, матушка предсказывала, что та будет работать в церкви и «будет много книг». Так оно и получилось: Людмила Филипповна много лет трудилась в соборе в Новой Ладоге и наряду с прочими обязанностями заведовала церковной библиотекой. Людмила Филипповна ныне пребывает в преклонном возрасте и здравом уме – пожелаем ей долгих лет!

Мать Олимпиада вела аскетический образ жизни, порой ходила зимой босиком.

Ночи проводила в молитве. Её почитали блаженной. Верующие ездили к ней за советом и молитвенной помощью. Под старость она поселилась на станции Жихарево у женщины Марии, которая её обижала, говорила гадости. Духовные чада предлагали матушке Олимпиаде пожить у них, но она отказывалась: «Мне у Марии хорошо».

Всевозможные «обличения» хозяйки (судя по всему, одержимой злым духом), выслушивала спокойно, с кроткой улыбкой.

Когда матушка состарилась, духовная дочь ездила к ней в Жихарево, чтобы помочь ей вымыться. Блаженная при этом говорила: «Я чистая, чистая, только ноги у меня грязные».

Свой жизненный путь матушка Олимпиада закончила 30 декабря 1977 года и похоронена на прицерковном кладбище в Путилово рядом с семейным захоронением своих родственников Волковых.

Бабушка Анна

«Всё приходит и уходит, а Бог и вера в Него вечны»

Есть один интересный момент: во всех документах НКВД со слов Олимпиады указана дата рождения двоюродной сестры Волковой Анны Гаврииловны – 1896 года!

Между ними было много общего, поэтому поделюсь своими воспоминаниями о ней.

Моя бабушка родилась в многодетной семье, у неё было четыре брата, средств на обучение всех детей не хватало, поэтому в школу она не ходила. Это не помешало ей самостоятельно научиться читать и освоить грамоту в объёме учебников братьев. Она обладала феноменальной памятью, помнила всё, что прочитала, близко к тексту, а многие, часто употребительные молитвы, знала наизусть. Она была глубоко верующим человеком. Главное же, что поражало – это её философское воззрение на глобальные процессы в обществе и видение главного смысла жизни в вихре мирской суеты.

С первых лет обучения в школе, находясь под атеистическим давлением, я частенько провоцировал бабушку к диспуту на религиозные темы. Она сдержанно относилась к греховному заблуждению своего внука и говорила, что заблуждение это невольное, проистекает от причин внешних и временных, ибо в жизни людей всё приходит и уходит, а Бог и Вера в Него вечны. «Придёт время и людям станет стыдно за их заблуждения», – говорила она, и оказалась права!

Бог миловал её трижды

Благодаря этой вере ей удалось пережить постреволюционное лихолетье и Великую Отечественную войну. Её муж, кавалер Георгиевского креста, из младших чинов, погиб на фронте первой мировой. Это явилось основанием не только для лишения её материальной поддержки, но и включения в списки раскулачиваемых. Накануне обыска, по словам бабушки, Бог послал ей весть, и она успела спрятать часть урожая, что позволило ей спасти от голода двух дочерей.

В годы войны Путилово, где она проживала, оказалось на фронтовой дороге и постоянно подвергалось бомбёжкам. Бог миловал её трижды, первый раз она с кошкой спала на печи, тяжёлый осколок, пробив крышу, разорвал на части бедное животное, второй раз соседка позвала её в свою баньку переждать налёт, будучи фаталисткой, бабушка отказалась, а выйдя на улицу после окончания авианалёта, увидела на месте баньки огромную дымящуюся воронку, в третий раз ушла она за водой под гору, а когда вернулась, её дома уже не было.

Она также всячески помогала раненым воинам, покинувшим «Синявинскую мясорубку» в начальный период войны. Позже, когда дороги и тропы стали контролировать загранпосты, ей пришлось предавать земле тела расстрелянных «дезертиров» в воронках своего огорода.

Проживая в нашей семье, она вела независимый, аскетический образ жизни: спала на узкой скамейке, не раздеваясь, в баню не ходила, тёплой одежды не имела; никаких продуктов у матери не брала, питалась только сухарями, размачивая их чаем; большую часть времени проводила в молитвах, остальное – за своим самоваром.

На Путиловском кладбище она исполняла функции священника, отпевая покойников, и другие обряды.

Никаких болезней не знала, до последнего дня газеты читала без очков. Ушла из жизни на 87 году, проведя несколько часов на кладбище поздней осенью при ветряной холодной погоде в летнем одеянии.

| К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх