У моей мамы был венец терновый...

ЛЮДМИЛА ВАСИЛЕВСКАЯ — бывший врач-гинеколог, в настоящее время пенсионерка. Она родом из Галича, города, где венчали на царство первого русского царя. Людмила любит Бога, Церковь и свою маму, которой уже тринадцать лет как нет на этом свете. Но память о ней жива, и она — в благодарном сердце Людмилы. Большое видится на расстояньи. Мы с радостью записали рассказ Людмилы об этом удивительном человеке.

Большое видится на расстояньи

Мою маму звали Василевская Антонина Васильевна (после пострига — инокиня Алевтина). Известнейший человек в своём городе Галиче Костромской области. Уникальный хирург, владеющий всеми технологиями всех операций. Она спасла много людей. И, самое главное — не потеряла ни одного, за сорок с лишним лет работы. Это чудо из чудес!

Оперировала она на разных стадиях. Она никогда, ни одного больного не оставляла после операции, какая бы опытная у неё ни была медсестра. Если она в ночь прооперировала больного, она с ним оставалась до утра.

Она отошла ко Господу в 2002 году, на день освящения монастыря. Чтобы отойти на такой день, и чтобы погребли у алтаря — это награда Божия, и она даётся за что-то.

Как она стала врачом? В нашем доме в Галиче во время войны жили эвакуированные из Ленинграда — семья врачей. Именно с тех времён маме захотелось стать врачом. Ещё мама рассказывала о том, какая милосердная была у нас бабушка, как она последнее отдавала семье врачей, объясняя своей дочери, что у людей совсем ничего нет и что они голодные.

Бабушка была старица. К ней люди издалека приезжали за советом. И у неё очередь была на улице за мудростью, к ней профессора ездили. Она была любимой дочерью у папы, папа был купец. А мама моей бабушки, то есть прабабушка — выпускница Смольного института. И когда у нас организовался ликбез, моя прабабушка Афанасия оказалась единственной грамотной, которая вела эти курсы. Единственная на всю округу!

Её руки летали!

Как мама сама говорила, у неё было удивительное детство. Детство проходило вблизи монастыря, и она тайком от родителей бегала на службы. И она всё говорила: «Я бегала за монахинями, куда они, туда и я».

Она обладала редчайшим голосом. Маленькая ходила по саду и пела, повторяла богослужебные песни, а соседи, слыша такое (время-то безбожное было!), говорили: «Юлия Николаевна! Да что там Тоська у тебя поёт всё! Несчастье напоёт!» И правда, по-земному, понимаю, счастья-то не было. Красавица была. Но поздно вышла замуж, семейная жизнь не сложилась, с двумя детьми... Так Господь вывел её к операционному столу, увидев это сердце верное, любящее больных... Неделями она домой не приходила. Только домой — и «скорая» тут же увозит. Это было нечто! Моё детство прошло под стук в окно: «Антонина Васильевна, на операцию!»

Мне не поверят те люди, которые будут читать эту статью, что аппендицит под местной анестезией мама оперировала за 12-15 минут. Сама она потом говорила: «Это была не я. Человек так не может делать». То есть это был дар свыше. Руки летали. Многие её ученики стали главными врачами в Ярославле. Один её ученик заведует там онкодиспансером.

Постриг совершили в день святых Косьмы и Дамиана

АНТОНИНА Василевская в юности

Она шла к Господу в течение своей жизни. В день Косьмы и Дамиана она заболевает и понимает, что она предстанет перед Господом, и принимается решение — принять постриг. Она пишет прошение на имя правящего архиерея, и всё решается очень быстро. Правящий архиерей звонит своему заместителю архимандриту, игумену мужского монастыря. Я еду за архимандритом, мы молимся у мощей двух замечательных галичских святых. Всенощная была у Авраамия в мужском монастыре. Потом мы едем в женский монастырь к Паисию Галичскому. Ровно в 12 часов мы подъезжаем к нашему дому, где лежала мама. Оказалось, что постриг совершился в день святых врачей Косьмы и Дамиана. Никто не подгадывал. Небо подгадало, Господь!

Ранее у мамы был случай такой. Приезжает игуменья и говорит: «Обретены мощи преподобного Паисия Галичского». По ним ногами ходили, потому что не обозначено было место. Надо как-то обозначить, а монастырь без копейки. И мама даёт новую плитку, чтобы укрыть мощи. Мама укрывает от поругания мощи святого Паисия, и пройдёт несколько лет, и этот святой примет и укроет её ангельскими одеждами. И мама отошла на день освящения именно этого монастыря, и погребают её именно у его алтаря. И небо и земля — всё так взаимосвязано!

Мама была прозорливой

Она была прозорливой. К ней при мне подходит монахиня и спрашивает: «Матушка, а вы Ангелов видите?» Она словами не говорит, а глазами показывает: «Да»... Мы вообще с ней не разговаривали словами, общались взглядами.

Как только совершился постриг, я не могла ей сказать «мама», только «матушка» и «вы». Стена стояла. Она оберегала меня от лишних вопросов.

Прозорливость свою она проявляла уже давно. Мы ждали внука или внучку, кого Бог пошлёт, мы не знали. Она покупает всё розовое. Я говорю: «Да как это так? Розовое! А если внук родится?» Она говорит: «Никакого внука, внучка!» Никаких УЗИ не было. Я говорю: «Мама, мне надо сходить куда-то». Она отвечает: «Иди». И у меня всё сложилось. А иногда я говорю, что мне надо идти, очень хочется, а она смотри на меня, и я понимаю, что не надо мне идти. А я у неё как бы выпрашиваю благословение. Она нехотя скажет: «Ну, иди!» И у меня ничего не сложится. Понимаете?

Приехала внучка её. Мама уже была в постриге. Для неё это уже была не внучка. Леночка к ней: «Бабушка, бабушка!», а та, как стена. Для неё это был шок. Как это её родная бабушка на неё так странно реагирует? И когда Лена выходила, инокиня Алевтина говорит: «А у Елены седые волосы», а Лена крашеная, светленькая, и ничего не заметно. Потом Лена мне говорит, что да, у неё седые волосы, она их красит. Если все случаи вспомнить, столько всяких бриллиантиков!

Перед смертью она находилась дома, а монашеские одежды носить считала себя недостойной. Я жалею, что не выполнила благословение игуменьи и не сфотографировала маму в облачении. Мама по смирению отказалась, и я послушалась маму, а не игуменью. Сейчас бы был третий снимок в облачении. И этого снимка так не хватает! Потерялся такой момент.

Мама молится за меня

Я знаю, что там, на небе, мама молится за меня. За две минуты до обрушения крыши в петербургском магазине «О’КЕЙ», что в Озерках, на том месте, где погибла девочка-продавец, стояла её внучка, моя дочь, также работавшая в маркете. Считаю, что Бог её спас по молитвам моей мамы.

Мама мне про веру в Бога не говорила, я не помню, чтобы она на меня давила как-то. Она свидетельствовала о ней своей жизнью. Спасением больных. Вот её вера. Имя ей — любовь жертвенная. Так же, как и бабушка. Ей хочется своего ребёнка накормить, а она кормит эвакуированных врачей. То есть у Бога все — дети. И у нас всегда дом был — полная чаша. Я выросла в достатке, на белых скатертях. Не оскудела бабушка, последнее отдавая.

Жизнь человека узнаётся по его кончине. Это не мои слова. В постриге отойти, с новым именем, с прощением всех грехов, отойти на день освящения монастыря. Быть погребённой в ограде, где архимандриты, игумены с 12-го века — случайного ничего нет. Для меня мама, как бриллиант — каждый раз сверкает с новой стороны. И я хочу себе диагноз поставить, что я была слепа и глуха к ближнему. Да и к маме. И просить у неё прощения могу только в храме у Господа. У неё был «терновый венец» — кроме больных, большими шипами в нём была и я.

Материал подготовил Арсений НОВИКОВ
Фотографии из архива Людмилы Василевской

| К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх