Жизнь и смерть Великой Княгини

Окончание. Начало в номере за сентябрь-ноябрь 2016)

Движение диаконисс

Вскоре после этого Елизавета Фёдоровна решила полностью посвятить себя служению людям. У неё было очень много драгоценностей. Она отделила ту часть, которая принадлежала фамилии Романовых, и отдала в казну, ещё небольшую часть подарила своим друзьям. Оставшиеся драгоценности продала, и на эти деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с 4 домами и обширным садом, где и расположилась Марфо-Мариинская обитель. Движение сестёр милосердия, начавшее разворачиваться со времени Крымской войны, было хорошо известно Елизавете: она, вместе с Сергеем Александровичем, была попечительницей Иверской общины сестёр милосердия, участвовала в её управлении и имела самое живое представление о возможностях такой общины. Но ей хотелось большего: возродить движение диаконисс. Диакониссы — служительницы Церкви первых веков — поставлялись через рукоположение, участвовали в совершении Литургии, примерно в той роли, в какой сейчас служат иподиаконы, занимались катехизацией женщин, помогали при крещении женщин, служили больным — одним словом, их роль была значительна. На Русь христианство пришло уже на закате этого движения, и диаконисс здесь никогда не было. Вот как описывает сама Елизавета Фёдоровна отношение части Российской Церкви к идее такой обители:

«Видишь ли, мы просили о присвоении имени “диаконисс”, что по-гречески означает “служительницы”, то есть служительницы Церкви, чтобы сделать наше положение в стране возможно более ясным: мы — организация Православной Церкви. А в интервью Гермогена (епископ Саратовский, член Синода — Е. Л.), опубликованном в газетах, нам брошен резкий упрёк в подражании протестантизму, тогда как мы трудимся под прямым руководством митрополита, в постоянном непосредственном контакте с епископами... Церковь должна поддержать нас, не бросать, и, к счастью, в основном так оно и есть. Аликс (императрица Александра, сестра Елизаветы — Е. Л.) находит, что с нашим домом сестёр всё совершенно ясно, ну а я как раз с этим не могу полностью согласиться и надеюсь, коль скоро наш “чин посвящённых” утверждён Священным Синодом, мы будем стоять на этом крепко и ожидать, что нас ясно и открыто представят стране как церковную, православную церковную организацию. Большего я не желаю. В любой день можно умереть, и мне было бы очень жаль, если бы такой тип обители — не совсем монастырь и, конечно же, не обыкновенная светская община — подвергся изменению... Все наши службы отправляются как в монастыре, весь труд основан на молитве...» (Письмо Николаю II, цит. по книге «Материалы к житию...»).

Устав и строй обители

Устав и строй обители были уникальны: они вобрали в себя, с одной стороны, опыт православных монастырей, и с другой — опыт западных общин диаконисс. Под руководством старцев Зосимовой пустыни Елизавета вместе с придворным священником Янышевым и другими церковными деятелями разрабатывала Устав обители. Они скрупулезно исследовали европейский опыт милосердной деятельности, в частности, в Германии. На родине Елизаветы изучали уставы общин диаконисс и остановились на Штутгартском уставе, как наиболее приближённом к возможностям России. Глубоко уважая путь русского монашества, великая княгиня полагала всё-таки, что постоянная молитва, внутреннее созерцание должны быть конечным этапом и вознаграждением тех, кто уже отдал свои силы на благо служения Богу через ближнего. Впоследствии, согласно Уставу обители, предполагалось создать скит для того, чтобы потрудившиеся сестры по желанию могли принять монашество.

Основа жизни обители отражена в её названии. Марфа и Мария — евангельские сестры, принявшие Христа у себя в доме. Марфа заботилась об услужении Господу. Мария же села у ног Иисуса и слушала слово Его. В принятом в Церкви чтении этого отрывка к нему прибавляются стихи из следующей главы, где Иисус говорит: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его». Марфа и Мария — образ труда и молитвы. При посвящении сёстрам выдавались чётки с наказом непрестанно творить молитву Иисусову.

Первые сёстры появились в обители в начале 1909 года. Их было всего 6, но уже к концу года их число возросло до 30, а со своего скорбного пути на Урал Матушка прислала каждой сестре по записочке — 105 записок. Сёстрами обители могли быть православные христианки, девицы или вдовы, в возрасте от 20 до 40 лет (требовалось немало физических сил, чтобы выполнять такое служение). Сотрудницами же обители могли быть женщины любого семейного положения и не обязательно православные. Они приходили помогать обители в свободное время.

Посвящение в крестовые сёстры

В апреле 1910 года епископ Трифон (Туркестанов), один из друзей-покровителей обители, посвятил первых 17 сестёр во главе с великой княгиней в крестовые сёстры. Они принесли обеты целомудрия, нестяжания и послушания, однако, в отличие от монахинь, по истечении определённого срока (1 год, 3, 6 и более лет) могли уйти из обители, создать семью и быть свободными от данных прежде обетов. По уставу, обитель должна была помочь таким сёстрам, приготовить им приданое и поддержать их на первых порах.

Деятельность обители значительно отличалась от деятельности общин милосердия, бывших тогда в Москве. Общины милосердия ограничивались, в основном, медицинской помощью нуждающимся. По плану Елизаветы Фёдоровны, обитель должна была оказывать комплексную духовно-просветительскую и медицинскую помощь. Для этих целей первые 3 года сестры исследовали жизнь беднейших семей, сведения о которых поступали в специальный почтовый ящик на стене обители. Исходя из установленных нужд, призреваемым часто не просто давали еду и одежду, но помогали в трудоустройстве, устраивали в больницы. Нередко сёстры уговаривали семьи, которые не могли дать детям нормальное воспитание (например, профессиональные нищие, пьяницы и т. д.), отдать детей в приют, где им давали образование, хороший уход и профессию. Елизавета сама обходила Хитров рынок (самое «гнилое» место в тогдашней Москве), трущобы и притоны. Здесь её очень уважали за достоинство, с которым она держалась, и полное отсутствие превозношения над этими людьми.

Сёстры до своего выхода к призреваемым получали очень серьёзную психологическую, методологическую, духовную и медицинскую подготовку. Им читали лекции лучшие врачи Москвы, беседы с ними проводили духовник обители о. Митрофан Сребрянский, человек выдающихся духовных способностей, и второй священник обители о. Евгений Синадский. Кроме того, приглашался о. Иосиф Фудель для ознакомления сестёр с тюремной жизнью и способами облегчения нравственных страданий преступников. В обители были больница на 22 места (она намеренно не расширялась), отличная амбулатория, аптека, где часть лекарств выдавалась бесплатно, приют, бесплатная столовая и ещё множество учреждений. По замыслу Матушки и отца Митрофана, обитель должна была стать для всей России духовным центром, школой диаконисс, где сёстры получали бы управление, поддержку и возможность нравственного обновления.

Поселившись в обители, Елизавета Фёдоровна начала жизнь прямо подвижническую: порой почти не спала, ночами ухаживая за тяжелобольными или читая Псалтирь над умершими, а днём трудилась, наряду со своими сёстрами, обходя беднейшие кварталы. Кроме того, известные хирурги города приглашали её ассистировать при сложных операциях.

150 должностей Великой матушки

Елизавета Фёдоровна не оставила прежнюю свою деятельность. Она продолжала быть председательницей Московского комитета Красного Креста, посещала различные благотворительные учреждения. Во время войны активно заботилась о снаряжении армии и помощи раненым. Трудно найти сферу социального служения, которая не была бы охвачена покровительством Великой матушки. Вот некоторый перечень её обязанностей (далеко не полный: Елизавета Фёдоровна занимала в течение своей жизни более 150 должностей!). Почётная председательница Дома воспитания сирот убитых воинов, Московского городского училища. Председательница Елисаветинской женской гимназии. Почётный член общества слепых, Московского отделения Императорского Русского музыкального общества, общества спасания на водах. Председательница Палестинского общества. Попечительница Военного лазарета на Сивцевом Вражке, комитета о военных госпиталях, комитета передвижных храмов и госпиталей г. Москвы и т. д.

Эти общественные дела не были формальностью: Великая матушка вникала в суть каждого дела. Не избежала она и клеветы: во время I Мировой войны, желая помочь военнопленным, которыми были переполнены госпитали, она была обвинена в пособничестве немцам. Результатом протеста против того, чтобы Г. Распутин жил при дворе, явилось отдаление императрицы Александры от сестры.

Мученическая смерть

С началом Февральской революции в обитель стали приходить агрессивно настроенные группы, угрожали великой княгине, искали оружие, якобы спрятанное там. Но первое время всё обходилось благополучно, благодаря выдержке и мудрости матушки Елизаветы и отца Митрофана. Германия беспокоилась о судьбе Елизаветы Фёдоровны; кайзер Вильгельм, когда-то предлагавший ей руку, уговаривал её уехать из России; одним из условий Брестского мира Германия ставила возможность для Великой Княгини свободно покинуть Россию. Но она отказалась покинуть свою новую родину и своих духовных чад, хотя ясно предчувствовала страшные события и говорила о мученическом венце, который ждёт многих в обители.

В третий день Пасхи 1918 года чекисты увезли Великую матушку из обители и отправили вместе с сёстрами Екатериной Янышевой и Варварой Яковлевой сначала в Пермь, а затем в Алапаевск.

Конвоировать Елизавету Фёдоровну московские солдаты отказывались, и поручено это дело было латышским стрелкам. Они видели в ней всего лишь одну из представительниц ненавистной династии Романовых, и она подвергалась различным унижениям, так что Патриарху Тихону пришлось ходатайствовать за неё. Но присутствие духа она не теряла, в письмах наставляла оставшихся сестёр, завещая им хранить любовь к Богу и ближним.

5 (18) июля 1918 г., в день преподобного Сергия Радонежского, которого очень чтила Елизавета, на следующий день после убийства царской семьи, Елизавета Фёдоровна вместе со своей келейницей Варварой и ещё 6 алапаевскими узниками — членами дома Романовых — была сброшена в старую шахту под Алапаевском. Бросали их живыми. Они получили при падении страшные увечья. Великая княгиня молилась: «Господи, прости их, ибо не ведают, что творят!» Когда тела были извлечены из шахты комиссией Колчака, было обнаружено, что жертвы жили и после падения, умирая от голода и ран. Великая матушка и там продолжала милосердное служение: рана князя Иоанна, упавшего на уступ шахты возле неё, была перевязана частью её апостольника. Окрестные крестьяне рассказывают, что несколько дней из шахты доносилось пение молитв.

Е. ЛАНСКАЯ
Фото из Интернета

| К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх