Жизнь и смерть отца Иоанна Иванова

В ФАМИЛЬНОМ АРХИВЕ жены моей Марины Вячеславовны Переясловой (Данковой), работающей сейчас в Москве, в Исполкоме Сообщества писательских союзов, есть одна фотография, на которой изображён худенький и похожий на Дон Кихота мужчина с интеллигентской бородкой, по-брюсовски сложивший на груди руки и глядящий вдаль ясным, спокойным и ко всему в этой жизни готовым взглядом. Это — прадедушка Марины Иван Владимирович Иванов, или — отец Иоанн, 1876 года рождения, священник храма Успения Божией Матери села Шульгино Селивановского района Владимирской области.

Он подписал себе смертный приговор

В начале наступившего тогда XX века он уехал из своей родной Владимирщины в Санкт-Петербург и начал там работать в одном из часовых магазинов (или часовой мастерской), располагавшихся на Невском проспекте.

Иван Владимирович Иванов был женат на Екатерине Трофимовне Ивановой, имел от неё сына — Ивана. После совершения Октябрьской революции, спасая семью от ширящейся волны террора и начинающегося в Питере голода, Иван Владимирович возвратился на свою малую родину и с апреля 1920 года пошёл служить в церковь Успения Божией Матери села Шульгино Селивановского района Владимирской области.

Из Епархиальной грамоты за номером 353, подписанной Преосвященным Серафимом — епископом Муромским, следует, что «благоговейный муж Иоанн Владимиров Иванов» был рукоположен в Муромском Богородицком соборе в сан иерея «ко храму Успения Божией Матери в селе Шульгино Муромского уезда» 4 апреля 1920 года — то есть в то время, когда он был уже стопроцентно взрослым и зрелым мужчиной и прекрасно видел и осознавал то, какие невиданные размеры приняло в нашей стране гонение на Православную Церковь! (К этому времени уже были зверски убиты митрополит Киевский Владимир и архиепископ Черниговский Василий, живым закопан в землю архиепископ Пермский Андроник, сброшен с парохода с камнем на шее епископ Тобольский Гермоген, убит бывший архиерей Тобольский Варнава, Тобольский епископ Ермоген и бывший Орловский епископ Макарий. Жившего на покое в Свияжском монастыре епископа Амвросия привязали к хвосту лошади и гоняли лошадь до тех пор, пока он не умер в страшных мучениях, а епископа Феофана Соликамского мучители вывели на замёрзшую реку Каму, раздели донага, заплели волосы в косички, связали их между собой для прочности, затем, продев в них палку, приподняли святителя в воздух и начали медленно то опускать его в прорубь, то поднимать вверх, пока он, ещё живой, не покрылся коркой льда толщиной в два пальца, и так предал свою душу в руки Бога. Епископу Белгородскому Никодиму выкололи глаза, вырезали щёки, вырвали волосы и живым бросили в яму, засыпав её негашёной известью. Епископ Серафим, епископ Ефрем, а также десятки, сотни и тысячи простых православных батюшек были убиты только за то, что они — священники; их отдавали на мучения и распинали на крестах, как во времена Нерона и Диоклетиана...)

Так что принятие священнического сана в этих условиях являло собой шаг абсолютно осмысленного возведения себя на Гологофу, можно утверждать, что это было фактически сознательным принесением себя в жертву за Бога, и, рукополагаясь в 1920 году в сан иерея, Иван Владимирович Иванов не просто оказывался вследствие этого в числе представителей безвинно пострадавшего сословия, но выбирал себе мученический путь вполне осознанно и добровольно. Вот в чём заключалась основная суть подвига большинства православных российских новомучеников — вступая в первые десятилетия советской власти в священнические должности, они тем самым как бы объявляли всем о своей готовности сораспяться со Христом и принять на себя часть Его крестных мучений! И эти мучения не заставили себя долго ждать.

ХРАМ УСПЕНИЯ БОЖИЕЙ МАТЕРИ, где служил отец Иоанн

Последние годы жизни

10 января 1933 года отец Иоанн был первый раз арестован по обвинению в том, что «под угрозой лишения совершения религиозных обрядов вёл противоколхозную агитацию, читал проповеди, в которых призывал верующих не отступаться от храма». Виновным себя не признал, при обыске «в доме, а также строениях ничего не обнаружено», и, тем не менее, вскоре постановлением тройки при Полномочном Представительстве ОГПУ по Ивановской области он был заключён в ИТЛ сроком на 3 года.

19 ноября 1937 года, вскоре после отбытия этого своего первого срока заключения и возвращения домой в село Шульгино, отец Иоанн вновь был арестован Муромским райотделом НКВД Владимирской области по обвинению в том, что «являлся организатором антисоветской — поповской группы, систематически вёл среди населения антисоветскую агитацию, оскорбительно отзывался о кандидатах в депутаты Верховного Совета, в контр-революционном клеветническом духе отзывался о положении о выборах в Верховный Совет». При аресте у него ничего, кроме личных вещей и документов, не нашли, но, несмотря на это, менее чем через месяц после ареста, 15 декабря 1937 года, тройка Управления НКВД Горьковской области вынесла постановление о применении к Ивану Владимировичу Иванову высшей меры наказания — расстрела с конфискацией лично принадлежащего ему имущества. Не знаю уж, какое там имущество могло принадлежать ему в исправительно-трудовом лагере — ложка? портянки? телогрейка? — но воцарившаяся в России безбожная власть не оставляла своим идейным противникам абсолютно ничего — ни жизни, ни надежды, ни, тем более, каких-либо тряпок.

В выписанном 25 октября 1991 года свидетельстве о смерти о. Иоанна Иванова в графе «причина смерти» указано короткое и страшное слово: «расстрел». Расстреляли о. Иоанна 26 декабря 1937 года. Похоронен он на Бугровском кладбище города Нижний Новгород. «В соответствии с Указом Президиума ВС СССР от 16.01.1989 года “О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начале 50-х годов” И. В. Иванов — реабилитирован».

Будем о них помнить!

На Архиерейском Юбилейном Соборе, проходившем в Москве 13-16 августа 2000 года в восстановленном к этому времени Храме Христа Спасителя, было принято «Деяние о канонизации Новомучеников и Исповедников Российских, явленных и не явленных миру, но ведомых Богу», по которому весь сонм погубленных в 1930—1950-е годы российских священнослужителей причисляется к лику святых. По этому документу оказывается канонизирован вместе со всем сонмом расстрелянных и замученных владык и рядовых батюшек также Маринин прадедушка отец Иоанн, хотя для индивидуального возведения в лик святых каждого из новомучеников необходимо ещё представить в Комиссию по канонизации выписки из протоколов их допросов, свидетельствующие о том, что арестованные вели себя на следствии достойно и даже во время пыток не отреклись от Бога и веры.

Мы с женой — сотрудницей Исполкома Международного сообщества писательских союзов, которым руководил при жизни Сергей Владимирович Михалков, — написали множество запросов в архивы КГБ-НКВД, а также в суды и комиссии по восстановлению прав жертв репрессий Ивановской, Владимирской и Нижегородской областей, где могут храниться следственные дела Ивана Владимировича Иванова. Но даже сегодня, во времена широко декларируемой нашим государством открытости архивов и гласности, получить ответы из этих учреждений практически невозможно (хотя и я, и она являемся членами Международной Федерации журналистов, Союза журналистов Москвы и Союза писателей России, а значит, по Закону о средствах массовой информации имеем право на свободное получение интересующей нас информации), а потому вопрос о персональной канонизации о. Иоанна остаётся до сих пор в полной форме не решённым.

Но суть не в этом. Глядя на фотографию Марининого прадедушки о. Иоанна Иванова, я думаю о другом. Сегодня, когда жизнь поставила Россию перед очередными испытаниями, и многие из нас кинулись искать помощи в житейских невзгодах у всевозможных экстрасенсов, ясновидцев и псевдоцелителей или, что ещё хуже, потянулись за духовной поддержкой к разного рода сектантам, самозванным «гуру» и языческим божествам, нелишне было бы каждому из нас оглянуться назад и вспомнить о тех наших родных и близких, что остались за нашими спинами в великой книге Истории. Практически у каждого из нас ведь наверняка имеются в роду и герои, и великие труженики, и святые, и праведники, и мученики, и подвижники, и защитники Отечества, — и если бы мы обращались за помощью не к шарлатанам от парапсихологии и не к мошенникам в ранге сектантских пресвитеров, а к этой спасительной для нас силе своего собственного рода, то уж, наверняка, судьба России могла бы сложиться хотя бы на одну капелюшечку посчастливее, чем сегодня. Переберите свои семейные фотографии, и вы наверняка обнаружите там пожелтевшие старые снимки тех из своих полузабытых предков, кому сегодня можно и нужно молиться так же, как и ликам на церковных иконах.

Так будем же о них помнить. И они обязательно помогут нам в наших нуждах своим ходатайством перед нашим Господом Спасителем, у Престола Которого они сейчас находятся...

Николай ПЕРЕЯСЛОВ, секретарь Правления Союза писателей России
Фото из архива Н. Переяслова

| К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх