|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
«Смерть смотрела мне в лицо»— Дмитрий Владимирович, расскажите, как вы стали верующим человеком? — В одной из служебных командировок в Закавказье в 1990-м году, будучи командиром спецподразделения (и по сути убеждённым коммунистом и атеистом), я был в ситуации, когда смерть посмотрела мне в лицо. Я и до этого не раз попадал в различные переделки, но всегда верил, что «не бывает безвыходных ситуаций, бывают отчаявшиеся люди!». И, может быть, поэтому выходил сухим из воды. Но тут случай был особый. Беда, то есть гибель, грозила всей роте, я должен был показать пример — умереть первым. — Неужели такая острая была ситуация? — Очень непростая. Практически нас окружили. У противника имелись крупнокалиберные пулемёты, у меня — только стрелковое оружие, как в песне: «...и родной а-ка-эм-эс наперевес!». Я понимал: надо достойно выполнить боевую задачу. Раздал имевшиеся в наличии гранаты, готовясь к худшему. И тут вдруг — бац, озарение! Я вдруг ясно осознал, что умирать — это не людям решать. Не командирам нашим в штабах и не врагам даже, а только Богу! Жизнь ведь Им людям даётся, вот Он и решает, кому жить, а кому — умереть! Рота пацанов могла выполнить любой мой приказ, я в этом был уверен! Но я не был уверен в том, что пацаны должны погибнуть. И я сделал то, что не делал никогда в своей жизни до этого — обратился к Богу с молитвой! — Помог Он вам? — Да, послал на помощь колонну десантников на БРДМ (в этом тоже вижу символичность). Затем был марш и встречный бой. Но никто из моих подчинённых не погиб, и сам я остался цел и невредим. Через несколько месяцев командировки привёз их всех живыми и здоровыми в Россию родителям и жёнам. И сразу пошёл в церковь креститься. Вскоре крестилась жена. А потом Бог дал нам долгожданного сыночка. — Общаетесь сейчас с бывшими сослуживцами и подчинёнными? — Да, конечно. Разбросало всех по стране, кто-то за рубежом, кого-то уже нет в живых. Многих нашёл через социальные сети. Мне пишут, благодарят за совместную службу. Очень приятно читать слова благодарности от солдат! Такими наградами мне были когда-то слова матерей, которые приезжали в часть после наших командировок в «горячие точки» и находили своих сыновей живыми и здоровыми.
«Нам надо учиться любить и прощать!»— Вы продолжаете служить с 1983 года и сегодня уже служите в звании «полковник». Скажите, часто приходиться сталкиваться с несправедливостью на службе? И как на это реагируете? — Понимаете, понятие справедливости — оно из другой религии. Называется та религия — иудаизм. У нас, православных, в основе лежит милосердие. А выше только любовь. Жить и искать справедливости в этой жизни — пустое. Вот арабо-израильский конфликт тому подтверждение. Он бесконечен, потому что обе противоборствующие стороны борются за справедливость. Нужно не осуждать другого человека, нужно понять его или хотя бы стремиться понять. — Искать и видеть в людях только доброе? — Да, и надо самому делать добрые дела, потому что в зачёт пойдут только они. Греховность нам присуща, но не изначально, а мы обрастаем ею постепенно, прорываясь из детства во взрослую жизнь. Нам надо учиться любить и прощать. Согрешив, учиться покаянию. В любви учиться жертвенности. Мы постоянно должны учиться... Но нам мешает подмена понятий из-за отсутствия веры. Наш век многое поставил с ног на голову. Мы, к сожалению, не пришли к «Эре Милосердия», как мечтал об этом герой романа братьев Вайнеров Володя Шарапов. Пока мы живём по принципам другого героя этого произведения — Жеглова. — Вам не нравятся моральные принципы этого героя? — Глеб Жеглов «исповедует» принципы справедливости, он говорит знаменитое: «Вор должен сидеть в тюрьме» и подбрасывает вору кошелёк как вещдок. «Цель оправдывает средства» — вот он, иезуитский принцип! Если мы откажемся от таких принципов, если мы поставим во главе угла милосердие и любовь, что предполагает наша православная вера, тогда мы одолеем любое проявление зла и спасём душу. Основные инстинкты человека — те же, что и у животного: самосохранения и продолжения жизни. Но есть ещё один, который отличает человека от животного, и он главный — инстинкт устремления к Богу, поиски Творца. Офицеры не должны превращаться в чиновников!— Удивительно, что вы, офицер, отдавший правоохранительным органам десятки лет и ныне работающий в уголовно-исполнительной системе, исповедуете это! — С моей точки зрения, удивительно, что так не рассуждает большинство офицеров, то есть высокообразованных и культурных людей. Многие начальники сегодня превращаются в чиновников и бюрократов, теряя своё истинное предназначение. Борьба с преступностью — это, прежде всего, не усиление карательного аппарата и мотивация сотрудников к жестокости, а работа по расширению социальных программ, улучшающих жизнь трудящихся, в том числе сотрудников, стоящих на страже закона. — Именно трудящихся? — Я не оговорился, именно — трудящихся! Не чиновникам гарантии выдавать нужно, как индульгенции, не бизнесменам — компенсации из госбюджета, а людям, работающим на земле — крестьянам и фермерам, создавать им условия для жизни в деревне и хуторе; помогать рабочим и служащим государственных предприятий, врачам и учителям — людям, представляющим интересы государства. Здесь опять идёт подмена понятий, потому что большинство людей думает: наши депутаты, являясь народными избранниками и законодательной властью, и наши чиновники, являясь исполнительной властью — есть настоящие представители государства, они решают все вопросы. К сожалению, это не так. У русских есть на этот случай поговорка: «Обещать жениться — не значит жениться!» — Это уже вопрос политики. Скажите, а вы в какой-нибудь партии состоите? — Нет, не состою. Считаю, что офицер должен находиться вне политики. Это является одной из гарантий стабильности государства. — А как думаете, что могло бы быть нашей сегодняшней национальной идеей? И нужна ли народу такая идея? — Полагаю, что суть национальной идеи должны озвучивать политики, стоящие у руля государства. Для России этот вопрос на сегодняшний момент является краеугольным камнем тех реформ, которые имеют место быть в стране. Метания правительства и народа (вопросы «Что делать?» и «Кто виноват?») привели Россию 19 века в кровавый век 20-й. С учётом жертв, принесённых на алтарь победы (а Россия всё же устояла с православием!), необходимо формирование национальной идеи для многонациональной страны. Это непростая задача и тяжёлая ноша. Мой оптимизм зиждется на той мыслеформе, что если национальный лидер пошёл в храм Божий, то и народ пойдёт. Это первый ответственный шаг. Самосознание народа растёт, и духовность в России не потеряна, это является залогом успешного поиска национальной идеи. Помните, у Тютчева: «...в Россию можно только верить!» Загадки истории
— Скорее, реалист, с оптимизмом смотрящий в будущее, изучающий прошлое. — Судя по стихам, вы большое внимание уделяете истории России. Откуда у вас такие знания? — Читая учебники истории в школе и художественную литературу, я ловил себя на мысли о том, что вопросов после прочтения всегда больше, чем ответов. Например, во время войны немцам не удалось захватить бакинские и грозненские нефтяные промыслы в 1942 году, они не смогли захватить Иран (а именно через территорию Ирана шла большая часть материальной помощи от наших союзников по антигитлеровской коалиции) и продвинуться в сторону Индии, но после этого их техника не встала, и они ещё воевали аж до 1945 года! Почему? Или почему советские войска не смогли быстро прорвать Ленинградскую блокаду? Кто виноват в неоправданно огромных жертвах битвы за Ленинград и за блокаду города, продолжавшуюся вплоть до января 1944 года? Почему маршал Маннергейм не пошёл навстречу желаниям Гитлера, и финны отказались участвовать в уничтожении города на Неве? Или почему бои за Сталинград признаны всеми участниками битвы на Волге самыми жестокими за всю войну? И почему не эвакуировалось население города? ...Масса вопросов. И в наших учебниках практически не было ответов. Учителя истории пугались и вместо ответов предпочитали чертить схемы битв древнего мира. — А где же вы находили ответы? — Во-первых, много читал. Расширял кругозор, и впоследствии у меня появилась склонность к аналитической деятельности. Сравнивал, анализировал, искал статистику, которая не публиковалась широко. Сейчас располагаю неплохой личной библиотекой. Основное пристрастие — военные мемуары и публикации различных архивов. — Наверное, и встречи с интересными людьми помогали? — Конечно, особенно с очевидцами и свидетелями того или иного исторического события. Были встречи с бывшими заключёнными немецких концлагерей, советских лагерей и жертв сталинских репрессий, директорами крупных оборонных предприятий и заводов времен Отечественной войны, начальниками лагерей и тюрем, где содержались военнопленные, лётчиками из отряда космонавтов и т. д. и т. п. Пришлось побывать на знаменитых и почти секретных (смеётся) заводах «Звезда» (производство и ремонт атомных подводных лодок), «Уралвагонзавод» (производство танков), Магнитогорском металлургическом комбинате, Шушенской ГЭС и других особо важных объектах (многие упомянуть здесь не могу). Потом, не забывайте, что у меня отец был журналистом, и пик его рабочей карьеры, как начальника отдела в редакции газеты «За коммунизм» Половинского района и зав. районного радиоузла в селе Половинное, как раз пришёлся на период моего детства и отрочества. Я всё впитывал, как губка. «События менялись, как в калейдоскопе»— Расскажите о ваших командировках в горячие точки. — В первой служебной командировке в Нагорную Карабахскую автономную область весной 1988 года я принимал участие в составе специальных частей моторизованной милиции внутренних войск МВД СССР. Мы ликвидировали массовые общественные беспорядки. Митинг в Степанакерте проходил под лозунгом: «Ленин! Партия! Горбачев!», его просто разогнали. Потом шло по нарастающей. В Ереване и в Баку пришлось побывать дважды в каждом городе. Брали под охрану здания правительства, прокуратуры и ЦК компартии. События в аэропорту Звартноц. Эвакуация русских школ из Масиса. Охрана православного храма в г. Баку. Огромные митинги демократического фронта и через год — бои в городе. Знаменитые по трагедийности события у Сальянских казарм и на Шиховских пляжах. Это всё в Баку. Полное отсутствие информации по центральным каналам. Лепет первого лица государства по факту ввода войск в город Тбилиси. В Баку вводили чрезвычайное положение со всеми атрибутами, в том числе и комендантский час. А закон о ЧП отсутствовал! Сейчас уже стали забываться события тех лет, предшествующие развалу СССР. Может, политикам это невыгодно, но память солдата другая! Прибалтика и Средняя Азия сильно взорвали политическую ситуацию в стране. — А в подавлении путча августа 1991 года не участвовали? — Участвовал. Наша бригада обеспечивала выполнение мероприятий ГКЧП, а я, будучи командиром первой роты, выполнял отдельную задачу в аэропорту Шереметьево-2, затем, на второй день «неудавшегося» путча, должен был воспрепятствовать сносу памятника Ф. Э. Дзержинскому на Лубянской площади. События менялись, как в калейдоскопе, командиры высшего звена только успевали «снимать сапоги» по принципу героев из фильма «Свадьба в Малиновке». Первый раз в жизни не смог выполнить поставленную задачу — многотысячная толпа собравшихся на Лубянке людей демонтировала памятник «железному Феликсу», мне оставалось только развернуть колонну и уйти на базу. Какое же было моё удивление, когда меня лично встречал командир бригады и чествовал как героя! — Политика — такое гиблое дело, трудно в ней искать правду! — Потом был ещё «второй путч» в октябре 1993 года. Много событий, которые дали пищу для размышлений. Вообще, в настоящее время у меня готова к публикации поэма «Путь офицера», где я попытался осмыслить всё происшедшее со мной за тридцать с лишним лет службы. «Стихи — это открытие мира!»
— Скажите, а как вы начали писать стихи, и что они для вас значат? — Начал писать стихи довольно неожиданно для себя, и в то же время как-то ожидаемо получается... Это произошло в Ленинграде в 1987 году. Начало офицерской моей службы... Хорошо помню этот момент. От Балтийского вокзала через мост перешёл Обводный канал и остановился на остановке трамвая в ожидании транспорта. Ехал из бани к себе в общежитие на Измайловский проспект. Из стоявшего трамвая (случилась какая-то задержка с отправлением) с задней площадки на меня смотрела пристально маленькая девочка, которую за руку держала мама. У девочки был необычный взгляд, совершенно не детский. Иной! — я бы выразился. Мне стало даже не по себе. Состояние внутреннее стало меняться, и объяснение этому я не находил. После того как я вернулся к себе, сразу сел за стол и написал стихотворение. Мой первый сборник стихов называется «По дороге к храму» (вышел в 2013 году), а когда-то, в начале 90-х, я планировал напечатать книгу своих произведений с названием «Странник». Стихи идут из глубины души. Адептам и поэтам, по моему убеждению, даётся информация свыше, и если у человека есть ярко выраженное устремление к Творцу, то ему даётся талант. Это касается всех профессий, но поэт может выдать информацию из будущего. Неосознанно, конечно. Часто приходится перечитывать свои собственные стихи и открывать в них что-то новое, но уже более понятное в свете происшедших событий. Когда они писались, то данных событий не происходило, либо я не мог о них знать в принципе. Стихи — это открытие мира. — Какого: человеческого или божественного? — Обоих. Мира реального, человеческого, и иного мира — божественного. Потому что, если ты не наполнен любовью, то стихи — это не твоё. Ещё такой момент. Ты как поэт должен сразу принять, что стихи — это удел меньшинства, причём очень ограниченного круга. Большинству стихи непонятны и не нужны. Они не подтверждают их жизненные устремления и не отражают их жизненных принципов. — И тогда стихи начинают мешать политикам? — Да, история показывает на примерах Николая Гумилёва, Осипа Мандельштама, Сергея Есенина и многих других, к сожалению, как власть может свести счёты с поэтом. Поэты — люди часто гонимые. Иосиф Бродский, как мне кажется, очень многое бы смог написать в России и для России. Он, вынужденно уехав из страны, как великий поэт, встал над ситуацией, но российская общественность на долгие годы потеряла его... а многие до сих пор не нашли. — То есть поэзия — это крест? Получается, и библейские пророки, чьи стихи мы находим в Библии, несли свой крест? — Это, несомненно, крест. Настоящая поэзия олицетворяет крест, как символ православной веры. С жертвами и муками, без которых не бывает любви. С предательством и отречением близких тебе людей, терновым венцом и всем тем, что показал нам Иисус Христос. — Спасибо, храни вас милостивый Бог! И творческого вам от Бога вдохновения! — Успехов и процветания вашей газете! Вёл беседу Арсений НОВИКОВ Фотографии из архива Дмитрия Ефанова СтихиУ собора Казанского Дождик тычет мне в грудь... В Божий храм поднимусь я, Сверю с Господом путь. К чудотворной иконе Подойду, поклонюсь. За живых и ушедших Постою, помолюсь. Радость душу наполнит, Словно солнечный свет (На любые вопросы здесь даётся ответ). Божья Матерь Казанская Улыбается мне. Суета и тревоги Не внутри, а вовне! Обретение веры У Младенца Христа, Ощущение мира В куполах. Высота, Как любовь, необъятна! А любовь — это Бог. Я шагаю с надеждой между струями строк. СТРАНИЦЫ ВОЙНЫ Русской пехоте посвящается. Путешествую по архивам, По полям и прокисшим болотам Прохожу. Безымянным ротам Крестик в рифму безумных драм Ставлю. Жёлтые чьи-то фото, Как иконы, стоят на полках (Все рождённые в муках долгих), А диагноз один — «пехота». Кто в пилотке, а кто с женою, — Может, счастье уже примерил, Государству судьбу доверил, Чтоб лицом повернуться к строю? Кто в картузе на табуретке, Кто с родными или друзьями... Скоро в кузов войны груздями, Получать на полях отметки! И казенные взяв обмотки, Башмаки, «трёхлинейку», фляжку, — Эх, солдатская доля! Тяжко Подниматься в атаку! Водки Дали только вначале, после — Просто некому. Небо целым Лишь осталось. И белым, белым… Смерть гуляет! Пехота возле. Генералы сучат лампасом, О победе строчат доклады, Примеряя уже награды, Не моргая трусливым глазом. А земля принимает зёрна, Плевел много в штабах осталось. Для души надо только малость, Как для тела — венок из тёрна. Слёзы капают в пыль архива, — Миллионы в строю у Бога! Есть в России одна дорога, Где пехота пылит красиво. 18.06.2014 ВЕЧНОСТЬ Прямая бытия соединяет нечто, Что точками назвать никак я не могу! Небытие скорей. Произношу беспечно. А так ли? Поправляю упавшую строку И в рифму чувств ищу, чтоб скрасить расстоянье. Сон пропадает, но стеной встаёт туман. Возможно ль на прямых построить мирозданье?! И разве существует какой-то чёткий план? Творец, прими как есть: душа обходит время, В пространстве растворяясь и оставляя плоть. А в макрокосм глядит уже другое племя И преломляет хлеб с идущими Господь. 03.06.2014 | К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |
|
|
