Игорь Шувалов: «Я готов открыто говорить о своей вере!»

ИГОРЬ ШУВАЛОВ — президент Северо-Западного отделения Центра социально-консервативной политики (ЦСКП), занимающегося подготовкой аналитических материалов и экспертных оценок при рассмотрении законопроектов регионального и федерального уровней, а также предложений в программные документы и партийные проекты ВПП «Единая Россия». На сегодняшний день ЦСКП является одним из наиболее влиятельных интеллектуальных центров России. Проведение преобразований, основанных на традиционных для российского общества ценностях — основа социально-консервативной идеи, проводимой Центром. Учитывая важность задач, стоящих перед ЦСКП, а также зная отношение ее руководителя к вопросам веры, нравственности и морали, мы встретились с Игорем Евгеньевичем, чтобы поговорить на интересующие темы.

Отношение к Церкви не должно быть формальным

— Игорь Евгеньевич, политиков много, а верующих среди них мало. Вы приятное исключение?

— Не исключение — это точно, не стал бы ставить штампы. Я прошел катехизацию и сейчас посещаю храм и евангельские группы. Но я не лучше кого-то. Из Священного Писания известны факты, когда язычники оказывались лучше иудеев. В человеке должна быть искренняя вера и желание совершить определенный духовный путь. Я прохожу его.

— Говоря о том, что среди политиков мало верующих людей, я имел в виду тех, кого в народе называют «подсвечниками», то есть политиков, которые появляются в церкви исключительно на торжественных мероприятиях, но, как правило, церковной жизнью не живут. Вы не афишируете свою веру, но, тем не менее, для вас оказалось жизненно важным пройти катехизацию.

— Нет, я готов открыто говорить о своей вере, я просто не стал бы ставить вопрос о том, что мне удалось добиться здесь чего-то большого. Думаю, что, к сожалению, мое духовное развитие отстает от духовного развития многих других людей.

— Согласитесь, чем человек наполнен, о том он и говорит, но у нас очень мало говорят о Боге люди, которые занимают какое-то положение в стране. То ли стесняются, то ли боятся чего-то? Как вы думаете, почему?

— Проблема есть. Сейчас в политике в основном — люди, прошедшие через атеистическое воспитание. Есть некие сложившиеся стереотипы. Конечно, их надо преодолевать. То, что люди не говорят о Боге — жаль. Хотя дело даже не в этом. Я недавно по каналу «Союз» слышал выступление одного священника-миссионера. Он сказал: «Многие сейчас считают, что мы должны восстановить то, что было разрушено в 20 веке, и вернуться к 19 веку». А это неправильно. В 19 веке все более и более развивалось формальное отношение к Церкви. Люди причащались раз в год. И кто перед Пасхой этого не делал, тому могли сообщить на работу, могли быть неприятности по службе. Происходила большая формализация. Если бы большинство были искренне верующими, то они не позволили бы некоей кучке людей, меньшинству, разрушить храмы. Все это происходило с молчаливого согласия большинства. Отношение к Церкви должно быть как раз неформальное, нужно вскрывать проблемы, нужны дискуссии, круглые столы, посвященные этой теме.

— Но все-таки человек не может к Богу прийти, если Бог не призовет. У вас была какая-то точка отсчета, когда произошла встреча с этой Высшей Силой, которая и пробудила в вас живую веру?

— Нет, такой точки у меня не было. Это был достаточно долгий процесс. В начале 90-х годов — увлечение такими книгами, как «Роза мира». Какое-то время я жил на Чукотке в отрыве от цивилизации, много читал, думал. После возвращения из Анадыря в 1994 году я покрестился, будучи человеком, еще мало чего знающим. Постепенно интерес к вере возрастал. Большую роль сыграло то, что я оказался причастным к работе Попечительского совета храма Феодоровской иконы Божией Матери. Многое дало общение с настоятелем храма отцом Александром Сорокиным. Здесь я прошел курс катехизации.

Храм очень важно возродить!

2010 г. Первомайское шествие

— Скажите, насколько важно для вас возрождение Феодоровского храма, ведь вы активно участвуете в этом процессе?

— Это очень интересное дело! Когда мы воссоздали купола и увидели их сияющими на солнце, сердце очень радовалось! В проекте «Историческая память» всего по России идет восстановление около 70-ти храмов. Сергей Александрович Попов возглавляет в Госдуме соответствующий комитет и проводит большую работу. По линии того же Думского комитета оказывается содействие восстановлению Кронштадтского собора. Внутри партии есть достаточно много людей, которые понимают важность такой работы. Борис Вячеславович Грызлов в этом тоже принимает активное участие. Партия опирается на идеологию консерватизма, которая имеет базовые смыслы, многие из которых основываются на ценностях Православия. Храм Феодоровской иконы Божией Матери — это как символ идеологической устремленности партии, по крайней мере того ядра, которое занимается идеологией.

— Вы согласны с мыслью, что без духовного возрождения у нас в стране невозможно экономическое возрождение? Сейчас звучат разные точки зрения на сей счет, а вот каково ваше мнение?

— У нас в концепции консерватизма прямо записано, что мы не рассматриваем экономические успехи в отрыве от духовного развития.

— Концепция у вас хорошая, и идеологическое основание духовное, а почему же у нас такое положение дел в стране, мягко говоря, не самое хорошее по тем показателям, которые мы имеем на данный момент?

— К сожалению, у нас успело укорениться пренебрежительное отношение к идеологии. Трудно найти человека, который был бы против духовности. Никто не против. Все за, но когда идет обсуждение каких-то конкретных проектов, люди начинают уходить от идеологии и говорить: «Давайте вот это оставим, а поговорим конкретно». Конкретно о строительстве этой дороги, этого моста или о привлечении мигрантов и так далее, и так далее. Говорят, что да, идеологии могут быть разные, а экономика — она одна, хотя это далеко не так. Из идеологии непосредственно вытекает духовность, экономические приоритеты, экономическая этика. И она разная. Есть протестантская этика. Это во многом, конечно, мотор развития Европы...

— Америки прежде всего.

— Да, Америки, но у нас православная этика. И мы будем об этом говорить, и уже есть об этом статьи наших коллег: А. В. Посадского и других авторов. Эти вопросы затронуты. У нас достаточно сложно людей ввести вот в этот контекст.

— Что же все-таки главнее: экономика или духовная составляющая?

— Главнее — духовная составляющая. Человек должен развивать свою личность. Он может находиться в любых условиях, но он должен понимать, что он развивается как личность. Как мотылек, который развился из гусеницы. Что для него главное? Вылететь и полететь красивой бабочкой. А уж в каких экономических условиях это произойдет — это второстепенное.

Что есть национальная идея?

ОБСУЖДЕНИЕ послания президента в 2010 г.

— Вы согласны, что сейчас существует негласная национальная идея — поклонение золотому тельцу? Или вы считаете, что у нас другая идея, не касаясь вашей концепции?

— Да, в какой-то степени это, конечно, так, но я бы не сказал, что именно эта идея является всеохватывающей. Идеи-то вообще нет, общество сильно расколото, и это большая проблема. В Советском Союзе все привязывалось к коммунистической морали. Проблема Советского Союза, в основном, состояла в богоборчестве. Обратись руководители Советского Союза к Богу, и, может быть, было бы все иначе. Сейчас много говорят о свободе. Но ведь как важно быть человеку воцерковленным, чтобы понимать истинное значение этого слова. Всегда есть свобода выбора, но каждый раз, делая выбор, ты становишься свободен от одного и не свободен от другого. То есть некой абсолютной свободы не может быть. Есть свобода от греха, а есть свобода во грехе. Поэтому человеку важно иметь основание, позволяющее ему делать ответственный выбор.

— Наверное, с объяснениями того, к чему приведет тот или иной выбор?

— Исходя из этого, ему, конечно, надо предоставить такую возможность. То, что в Советском Союзе человеку не предоставлялась свобода без объяснения причин, — это нарушало свободное развитие человека. То есть, если человеку Бог дал свободу воли, то уж не пристало руководителям ее отнимать.

— Что можно сделать, чтобы этот вопрос поднять, как вы думаете? И вообще, нужно ли на государственном уровне этой проблемой заниматься?

— Этим надо заниматься на любом уровне. Снимать такие фильмы, после просмотра которых люди со слезами выходили бы из кинотеатра. Или вести разговоры с политиками об их отношении к происходящим событиям. Общество наше попало в состояние достаточно большого безверия, когда разговор о Церкви многими людьми воспринимается как провокация, как желание как-то где-то что-то обыграть, достичь своей цели.

— Или куда-то вовлечь.

— Поскольку они привыкли, что в Советском Союзе им не давали свободы. Здесь еще вопрос отношения к детям. Эти вещи надо больше обсуждать с детьми. Нужно искать пути какого-то озарения. Через яркие примеры, через художественную деятельность, которая может приводить людей к какому-то пониманию смысла жизни. И даже, если в определенном возрасте они отклоняются от этого, они все равно чувствуют, что смысл есть, и рано или поздно возвращаются к его поиску.

При какой системе мы живем?

ВСТРЕЧА И. Е. ШУВАЛОВА со слушателями «Школы российской политики — Северо-Запад» в Просветительском центре храма Феодоровской иконы Божией Матери

— Скажите, как вы относитесь к идее, недавно высказанной протоиерееем Всеволодом Чаплиным? Он сказал, что после отречения Царя от власти у нас был некоторый период поиска пути развития. Было созвано Учредительное Собрание. Оно должно было определить строй, при котором мы должны жить дальше. Этот процесс был нарушен октябрьским переворотом, и мы оказались с тем, что мы сейчас имеем. Многим сегодня непонятно, какой у нас строй? Одни говорят: олигархо-бюрократический, другие — демократический, третьи — либеральный. Тем не менее, отец Всеволод предложил вернуться к обсуждению этого вопроса: при каком строе мы хотели бы жить и каковы должны быть ценности этого строя?

— Идея интересная. Я думаю, что мы должны жить в солидарном обществе, где люди от рождения не равны в возможностях, но равны в правах. То есть каждый человек имеет право на одинаковую положительную динамику.

— Не должно быть зависти.

— Да, должно быть консолидированное общество, где каждый чувствует свое служение, а вот эта либеральная американская идея, когда каждый может стать президентом, — несостоятельна. Мне чужда идея, когда люди хотят иметь все и сразу.

— И люди мучаются, когда чего-то желаемого не имеют, и завидуют другому, кто имеет, или якобы имеет... И вообще, не кажется ли вам, что мы должны знать: кто мы такие, кто такой человек, для чего он живет?

— О том, для чего человек живет, написано в Евангелии.

— Это понятно вам, а спросите любого человека с улицы, и он вам не скажет, для чего живет. Человек может прожить всю жизнь, но так и не понять, для чего он жил. Мы об этом говорили с настоятелем Князь-Владимирского собора протоиереем Владимиром Сорокиным, и он высказал мысль о том, что революционный переворот 17-го года произошел во многом из-за того, что не было диалога между элитами того времени. Церковь, интеллигенция, помещики, крестьянство, рабочий класс — все жили по своим законам и понятиям. Он считает, что у нас сейчас несколько похожая ситуация, она не взрывоопасная, но имеет тенденцию к этому. Согласитесь, наши элиты: олигархические, властные, чиновники, простые люди — они не имеют этого диалога. Это же серьезная проблема, как вы думаете?

— Да, я считаю, что это так, но дело не только в элитах. В дореволюционном обществе не было диалога между разными социальными слоями. У нас нет консолидированного общества, а оно должно быть. Мы превращаемся в некий набор из 145 миллионов стволовых клеток, которые можно использовать в разных проектах, но кто мы такие — непонятно. Нет самоидентификации.

— Сказать, что мы — православная Россия, мусульмане могут обидеться.

— Конечно, Россия традиционно сложилась как православное государство, но есть и представители других конфессий. И есть веками сложившаяся толерантность. Все это имеет сложившуюся цивилизационную идентификацию, но либо ее надо понимать и развивать, либо она просто распадется на глазах. Мы имеем общество, где каждый человек стремится к чему-то своему. И эта проблема является причиной и суицидов, и болезней, и всех-всех наших бед. А общей цели нет. Вот мы хотим жить как в Америке, а как этого достичь? Ведь там это достигалось веками.

Куда мы движемся?

— Игорь Евгеньевич, вы видите какие-то улучшения в нашей жизни? Тенденция куда больше: в сторону положительную или отрицательную?

— Надо смотреть за большой период, потому что когда мы говорим о 90-х годах, то пытаемся свалить на них все проблемы. За этот слишком маленький период были приняты решения об определенных преобразованиях, которые имеют такие побочные эффекты, что дай Бог с ними справиться. Все-таки относительно с ними справились. Я имею в виду то, что не было большой крови и так далее. То, что было необходимо провести определенные преобразования, это очевидно, потому что Советский Союз находился в некоем тупике немобильности, не мог отвечать на вызовы того времени. Он был как огромный неповоротливый корабль, попавший в малые воды. Страна, где все строится вокруг оборонного комплекса, не имеет перспективы существования. Поэтому людям нужно было дать свободу. А как мы ею воспользовались? Конечно, есть положительные результаты, но есть и много отрицательного. Разница между положительными и отрицательными тенденциями в том, что положительные тенденции надо тщательно накапливать, а отрицательные — имеют свойство самопроизвольно усиливаться. Стоит однажды выпустить из-под контроля криминальную ситуацию, она разовьется быстро, и это может произойти в любой момент, как только совершена какая-то ошибка. У людей существует система интересов. Очень сильна коррупция.

— Но у нас же не воровать, кажется, невозможно?

— Это сложный вопрос. Если ты пришел в систему, пораженную коррупцией, и не украл, значит, ты пошел против всех. Тебя возненавидят. Ты им будешь мешать. Они тебя в лучшем случае попросят уйти. Это все равно что в среду наркоманов попал человек. Вот живут люди, употребляют наркотики, не хотят это афишировать, а потом среди них появляется тот, кто может об этом другим рассказать. Так и в любой системе получается. Повести себя правильно — это не просто не поддаться искушению, а вступить в борьбу с людьми. К тебе придут и скажут: «Вот ты выступил, и в результате мы не получили денег, на которые рассчитывали, а вот у меня дочь больна, а ты ее знаешь, ты был на ее крещении...» Есть люди, которые воруют деньги просто как фантики. У всех свои обстоятельства. И, конечно, из этой ситуации надо выходить, а выходить надо через веру.

— Мы общались с Натальей Петровной Бехтеревой, и она сказала, что заповеди, содержащиеся в Библии, четко выстраивают границы в менталитете человека, через которые нельзя переступать, иначе будет крах. Верующий человек знает, что есть Бог, Который грех накажет. И это удерживает людей от каких-то крайних шагов и поступков. До революции страна была православная, и такой преступности, такого разгула греха, как сейчас, не было. Если Бога нет, то тогда все возможно, и в этом смысле только вера может разумно ограничить свободу человека, чтобы он мог сам сделать правильный выбор в пользу Слова Божьего, и это принесет ему счастье. И даже если человек достигнет каких-то успехов, все равно будет несчастен, если внутренне он несвободен. Либеральные чиновники ориентируют нас на западный уровень жизни, они предполагают, что если бы мы догнали Запад, то также «хорошо» бы жили. Но ведь и там много несчастных людей, которые страдают, мучаются, потому что они не смогли распорядиться своей свободой, хотя материально обеспечены. Значит, это путь в тупик, и мы должны понимать это.

— Как мы знаем, богатство не является препятствием к тому, чтобы человек был счастливым, вопрос — как человек им распоряжается. Мы иногда все преувеличиваем. Несчастные люди есть везде. А на Западе очень много людей занимаются благотворительностью, то есть правильно относятся к своему богатству. Там это наработанная культура. Мы не такие. Догнать Запад и жить на Западе — это разные вещи. Чтобы догонять, нужно идти по той же траектории. Нельзя догонять бегуна, который бежит по дорожке, а ты где-то по трибунам. На Западе люди живут по-другому, они живут своей семьей, своим хозяйством. Многие хотят, чтобы мы были дешевым рынком, продающим ресурсы, и рынком, который готов дорого покупать любые западные товары. Это что-то вроде дедовщины в армии, она помогает офицеру управлять ротой, взводом. Поэтому кто-то говорит, что так надо, у нас такие традиции. В итоге получается более управляемая структура. Это не то, как если бы офицер пришел, поговорил с каждым солдатом, заглянул ему в сердце, понял бы, что у него за проблемы. Это же тяжело. Вот отдай на откуп старослужащим, и у тебя порядок, как бы. У тебя люди ходят застегнутые, строем и так далее. Выстроиться в цепочки и подстроиться под глобальный рынок — является ли это для нас выходом?

— Получается, что мы неуправляемая страна...

— Ну, это преувеличение. То, что вы говорите о призывах либерального равнения на Запад — это не столько равнение, сколько подстраивание под наиболее удобное равнение.

Нам нужно обрести себя!

— А вам не кажется, что основная наша проблема в том, что мы потеряли самоидентификацию, мы не понимаем, кто мы такие, в какой стране живем, не понимаем ее прошлое, настоящее, не пытаемся понять будущее, не стремимся к этому? Мы стали как бы безродные.

— Да, эта проблема есть, она очень большая. Это и теоретически понятно, и из практического общения я вижу, что это невозможно — вот так быстро что-то новое внедрить в человеческое сознание. Разговор об этом вызывает у людей отторжение. Они не хотят говорить на эту тему. Люди хотят говорить на тему новых проектов. И что же делать? Многие молодые готовы много работать, но при этом они должны четко представлять, что они получат. А разговор о самоидентификации — он не внедряется. Надо искать пути, которые будут побуждать людей к размышлению над этими вопросами. Я смотрю на молодых людей, которые приходят на евангельские чтения. Их ведь туда никто не гонит. Они приходят по разным причинам. Некоторые приходят и уходят, другие вникают, некоторые спорят, но все-таки есть нечто, что людей побуждает заниматься поиском веры и в том числе поиском самоидентификации. И надо искать такие пути и поощрять эти устремления. Чтобы достигнуть синергии, надо не пожалеть потратить много сил и времени на человека. Надо с ним много общаться, узнать его историю, понять, что он любит и и каковы его наклонности. И тогда через год — два этот человек раскроется и пойдет навстречу... А вот так собирать аудиторию и объявлять, что сейчас Сергей Александрович Романов выступит и расскажет вам о самоидентификации... Люди начнут смотреть на часы, расползаться, вспоминать, что у них другие лекции, дела, пойдут пить пиво, курить и так далее.

— Значит, вы все-таки оптимистично настроены относительно будущего?

— Я настроен оптимистично, в смысле — что к этому надо стремиться. А что получится на самом деле, не знаю. У нас много задач: сохранить страну, развивать в себе человеческие духовные начала, обеспечить себя продуктами сельского хозяйства. Надо мобилизовываться, модернизироваться, использовать инновации с тем, чтобы со временем стать самодостаточной цивилизацией. То, что все может распасться на набор рынков, ничейных земель — это тоже возможный вариант. Хотя он плохой и не хотелось бы о нем думать, но может быть и так.

— Без Бога, без обращения к Нему, я так понял из ваших слов, найти свой путь невозможно. Я считаю, что Церковь — это, может быть, единственная реальная сила, которая может нам во многом помочь.

— Ну и с самой Церковью должно быть все в порядке. Церковь, конечно, очень сильный институт, но и там тоже много соблазнов. Нам не дано предугадать, какие вызовы для самой Церкви могут последовать. Поэтому дело даже не в институте Церкви, а в священниках, и есть проблема сейчас, как я знаю, в церковных кадрах. Очень увеличилось число приходов, растет число храмов, нужно быстро выпускать большое количество священников, а количество часто идет в ущерб качеству, и мы можем в самом институте Церкви потерять искренность. Это тоже будет большой проблемой. И тут важно не столько количество храмов, сколько присутствие в них Духа Святаго.

— Спасибо, Игорь Евгеньевич! Если можно, скажите, пожалуйста, несколько слов пожеланий читателям.

— Я желаю читателям газеты духовного поиска и понимания того, что это есть важнейшая потребность человека. Человек, в первую очередь, для себя должен понять, что ему нужен некий духовный стержень, и, чтобы обрести его, искать информацию, которая будет этому способствовать. Для этого нужно тщательно анализировать свою жизнь, больше прибегать к молитве.

Надо понимать, что это — самое главное для человека и непременное условие его спасения.

Вел беседу Сергей РОМАНОВ
Фотографии предоставлены СЗО ЦСКП

| К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх