|
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице |
Кошмарная ночь (рассказ)
СТЕМНЕЛО. Под крышей старинного дома на Литейном проспекте вспыхнуло окно.
Старушка лет семидесяти, в длинном, похожем на кимоно халате, с большими внимательными глазами и узлом седых волос на затылке, из которого выбились две-три непокорные пряди, включила торшер, опустилась в кресло и взяла в руки томик Есенина.
Старушку звали Алла Константиновна, она тонко воспринимала и ценила искусство, не пропускала ни одной интересной выставки или нового спектакля, а по вечерам перечитывала классиков. Таким образом ей удавалось заглушить чувство одиночества, ставшее особенно нестерпимым с тех пор, как единственный сын Миша уехал в геологическую экспедицию.
Ты жива еще, моя старушка?
— прочитала она, стараясь подражать голосу сына, и взволнованно ответила:
Я жива, привет тебе, привет...
Алла Константиновна, несомненно, была натурой артистической и потому умела глубоко сопереживать книжным героям, проникаясь их думами и настроениями.
Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто ходишь на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.
Что верно, то верно. Старушке было грустно. Она придвинула ближе фотографию сына в металлической рамочке, и глаза ее наполнились слезами.
И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж,
— с улыбкой читала она, воображая, что слышит голос сына, —
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож.
С губ старушки сорвался глухой стон. Она выронила книгу и схватилась за сердце. Такое с ней случалось не раз.
— Прекратите греметь костями по театрам, смотреть душещипательные мелодрамы и триллеры! — советовали ей знакомые. — Вы чересчур впечатлительны. Людям с пороком сердца вредно волноваться.
Старушка доползла до телефона, набрала 03 и пробормотала:
— Неотложная? Это Фонарева говорит. Да, у которой было три инфаркта. Если не приедете — будет четвертый. Адрес... — и, механически продиктовав что-то, уронила трубку.
* * *
По улицам Питера, дребезжа и подпрыгивая, мчалась белая машина. В машине сидели трое: старший медбрат с помятым лицом, вызывающе накрашенная медсестра и развязного вида практикант.
— Кто там у нас? — вскользь поинтересовался последний, небрежно пережевывая «Орбит».
— Опять какая-то бабушка.
— Черт... Много их развелось.
— Меня вызвали прямо с вахты. Я чай пила с Сидоровым, и вообще не моя смена, — утомленно пожаловалась медсестра.
— Чай!.. — практикант даже причмокнул языком. — Я замерз, как жмурик.
Шофер тихо вздохнул.
Медбрат метнул внезапно загоревшийся взгляд за стекло. Сквозь дождевые струи призывно и ярко сверкнули огни пивного бара.
— Остановимся? — предложил он.
— Неплохая идея.
— Опять заведующий скажет, что нас посылать только за смертью, — проворчала медсестра.
Все трое выбрались из машины и зашли в бар.
Шофер снова вздохнул, вылез, крепко хлопнул дверцей и направился к стоящему поблизости ларьку.
...Едва успевая тормозить на поворотах, летела по улицам белая машина. Шофер меланхолически крутил руль; колеса описывали плавные зигзаги. Люди в машине смеялись и разговаривали. У них все больше поднималось настроение.
* * *
Алла Константиновна услышала звонок в дверь и, держась за стены, пошла открывать.
Щелкнул замок, и на пороге возникла странная компания.
Взбудораженный медбрат в съехавшем набок колпаке, не менее взвинченный практикант с блуждающим взглядом и растрепанная медсестра разом шагнули в коридор.
— Неотложную вызывали?!
Старушка закачалась. Сообразив, что она может упасть, медбрат подхватил ее на руки, отнес в комнату и посадил в кресло.
— Какие проблемы? — спросил он, роясь в своем чемоданчике.
— Так сердце у меня... — медленно приходя в себя, сказала старушка.
— Сейчас мы вас в-вылечим, — заплетающимся языком пообещал медбрат и извлек из чемоданчика остро отточенный скальпель. — Дайте руку...
Медсестра и взлохмаченный практикант заглянули в другую комнату, увидели видеомагнитофон и вошли.
Практикант немедленно повалился в кресло-качалку, вынул из кармана куртки недопитую бутылку портвейна и принялся жадно глотать.
— Дима, ты любишь Фредди Крюгера? — поинтересовалась медсестра, тоненькими пальчиками перебирая корешки видеокассет. — Я просто тащусь от ужастиков.
— Ты бы хоть кофе сварила, — несчастным голосом бросил практикант. — Скверный портвейн! У меня такое впечатление, что все внутренности поменялись местами...
Медсестра пошла на кухню, и через минуту раздался грохот бьющейся посуды.
— Ох, извините, не то... Да где же... — медбрат вяло копался в чемоданчике, извлекая наружу то стетоскоп, то ножницы, то кислородную маску.
Вжавшись в спинку кресла, старушка со страхом следила за его манипуляциями.
— Оба-на! Нашел! — торжествующе провозгласил медбрат.
Он вынул из чемоданчика шприц, сломал ампулу и набрал внутрь лекарство.
— Вы, это, дайте руку... Одну, на фига мне обе... Ах, Господи Боже мой! Что-то не пойму, куда колоть. У меня в глазах, как его, двоится. От недосыпания...
— Ну просто ч-чертовщина какая-то! — объяснял он через минуту, собираясь уходить. — Вы даете руку, а у меня — в-восемь рук... В-восемь, вы не поверите!.. Ну, в одну-то я наверняка попал. В четвертую слева.
Объятая ужасом пациентка кивала и поддакивала.
Выйдя в коридор, медбрат нетвердой рукой облокотился на дверной косяк:
— Эй, ребята! Чем это вы там занимаетесь?
В комнате напротив было темно. Практикант с медсестрой, обнявшись, сидели на диване, прихлебывали портвейн из одной бутылки, запивали черным кофе и смотрели по видео мелодраму.
— А че так быстро? — спросил практикант.
Медбрат развел руками.
Не успели врачи уйти, как Алла Константиновна снова схватилась за сердце. Надо ли говорить, что медбрат так и не сделал ей укол, выпустив лекарство в «четвертую левую».
Трясущейся рукой старушка набрала номер «неотложки»:
— Алло, это опять Фонарева... Что?.. Были. Они ушли, а мне плохо. Совсем. Умираю.
Последовал несколько удивленный ответ:
— Хорошо. Мы пришлем еще одну машину.
* * *
Стройная молодая женщина в белом халатике и изящных металлических очках прошла по коридору, распространяя резкий запах французских духов. Она вошла в комнату, села в кресло напротив больной и взмахнула длинными ресницами.
«Слава Тебе, Господи! — подумала старушка, напуганная недавним вторжением. — У этого ангела наверняка не задвоится в глазах...»
— Что болит? — врач разомкнула алые губы.
— С сердцем плохо, родненькая, — еле вымолвила старушка.
— Хорошо. В связи с этим я хочу предложить вам несколько журналов, — врач легким движением руки в бирюзовом браслетике расстегнула чемоданчик и вынула стопку красочных изданий.
— Что это? — не поняла Алла Константиновна.
— Я — свидетель Иеговы, — пояснила красавица в белом халатике. — Наша организация насчитывает миллионы последователей по всему миру. Все больше людей, разочаровавшихся в своих религиозных воззрениях, вливается в наши ряды. Примкните к нам, и вы почувствуете руку Иеговы в своей жизни! Иегова — это Бог. А журнал — «Сторожевая башня». Вот, возьмите. Здесь все доступно изложено.
— Доченька, — слабым голосом произнесла Алла Константиновна, — я ведь не против. Только я считаю, не для меня все это. Православная, чай, да и родители мои были православные, не басурманы какие али нехристи...
— Ах, так? Ну, извините, — врач вспыхнула и закусила губу.
Поднявшись, она быстро сложила номера «Сторожевой башни» в чемоданчик, застегнула его и устремилась к двери.
— Постойте, милая... Но как же это? — не в силах подняться, старушка беспомощно протянула к ней руки. — Ведь вы же ничего не сделали...
Врач обернулась; за ее плечами взлетело облако золотых волос.
— Но вы же не захотели меня слушать, — не менее удивленно ответила она, шагнула за порог, и дверь захлопнулась.
— Ай да ночка! — всплеснула руками старушка, позабыв о том, что ей следует избегать резких движений, и снова схватилась за сердце.
Опустив голову на руки, она попыталась собраться с мыслями. «Почему я назвала себя православной? — вдруг подумала она. — Ну да, я же верующая, посещаю храм, когда в состоянии... Посты соблюдаю... А может, помолиться? — осенило ее. — Вдруг полегчает!»
С трудом припоминая слова знакомых молитв, она попросила Господа ниспослать ей здоровья.
И произошло невероятное — боль постепенно утихла... Неожиданно старушка поняла, что Тот, к Кому она обратилась за помощью, ее не бросит. Он обязательно поможет, и все будет хорошо...
И одновременно с болью утихла обида на четверых врачей.
— Прости им, Отче, — произнесла старушка, сама удивляясь своим словам. — Спасибо, что Ты со мной рядом, что я не одна. Спокойной ночи, Господи.
Под самой крышей старинного дома наконец погасло окно, а город вокруг продолжал жить своей ночной, непонятной жизнью.
Повсюду горел свет, призывно сверкали огни у входов в рестораны и ночные клубы, повсюду танцевали, ссорились, кричали, били посуду, ругались и плакали люди, которые не знали, что они не одни в этом мире.
Ксения РОМАНОВА,
г. Санкт-Петербург
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице |
Спаси вас Господи!
Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru
|
|
|
