|
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице |
Виктор Боярский: «У каждого из нас
есть Полюс свой!»
«Слава Богу, если зов в душе есть, но немногие на него отзываются и имеют возможность себе это позволить.
Я себя отношу к тем счастливым людям, которые могут следовать ему».
ВИКТОР БОЯРСКИЙ — директор Российского государственного Музея Арктики и Антарктики, полярник-профессионал, 50 раз побывавший на Северном полюсе. Он участник международных экспедиций на лыжах и собачьих упряжках через Гренландию и Антарктиду, организатор (совместно с Уиллом Стигером) путешествия к канадской Арктике, председатель Полярной комиссии Русского географического общества, кандидат наук, автор книг.
Этот человек, излучающий оптимизм, находится в постоянном движении и творческом поиске. Как ему удается столько успевать в жизни? В эксклюзивном интервью газете «Вечный Зов» Виктор Ильич дал ключи к постижению этой тайны.
Северный полюс — место постоянной прописки
— Дорога без конца — это ваш стиль жизни?
— Да, это мое жизненное кредо. Я люблю перемещаться в пространстве. В путешествиях меня привлекает как раз то, что я могу побывать во многих местах, и само передвижение, предвкушение встреч новых — все, что связано с понятием «дорога». Дорога — она тем хороша, что куда-то ведет. Северный полюс для меня — это место постоянной практически прописки. Я там был 50 раз. В прошлом году отметил юбилей такой. Начиная с 1997-го года бываю на Полюсе по меньшей мере 3-4 раза в год: два из них на лыжах, один или два — на ледоколе. Это моя работа, не говоря уже о том, что Музей Арктики и Антарктики соединяет в себе два Полюса.
— Вы согласны с тем, что «напрасно называют Север Крайним», что на самом деле «он — бескрайний»?
— Можно бескрайность обнаружить и в совершенно ограниченном пространстве. Все зависит от того, как смотреть на вещи, можно их раздвигать воображением. Физически Север бескрайний. Те же пустыни, океан — это все бескрайние понятия. В песне, я думаю, речь идет о бескрайности, данной в ощущениях, — место, где ты можешь спокойно ощущать себя в пространстве, нет стеснения никакого.
— Виктор Ильич, что такое вечный зов в вашей судьбе?
— Раньше, может быть, у меня тяга была к экспедициям ради приключений, путешествий. Сейчас это обрело более земной смысл. Вечный зов — в наличии определенных обязательств: перед близкими, перед коллегами, перед музеем. И понятие «вечный зов» — это для меня четко Север и Юг. Не случайно каждый год в сезон — март, апрель и потом летом — этот зов меня туда призывает. Я себя не представляю без того, чтобы не откликнуться на него, потому что за этим стоит гораздо больше, чем мое личное удовольствие. Это счастье большое, что оно у меня совмещается с достаточно земными результатами. Слава Богу, если зов в душе есть, но немногие на него отзываются и имеют возможность себе это позволить. Я себя отношу к тем счастливым людям, которые могут следовать ему.
Начало вечного зова
— Расскажите о вашем первом полярном путешествии. Что вас особенно поразило?
— Первое мое путешествие в Антарктиду было в 73-м году. После окончания ЛЭТИ я сразу попал в состав 19-й Советской антарктической экспедиции. Это было начало вечного зова. Тогда он еще был не вечным, а просто зовом. Тогда для меня все было впервые: и экзотические Канарские острова, и поразительно похожий на боцмана Нептун на экваторе, и белоснежные, будто накрахмаленные айсберги, величественно плывущие к губительному для них Северу, и, наконец, Антарктида. 9-го декабря мы высадились на станции «Молодежная». Меня потрясла тишина, которая звенела в ушах. Голубые купола ледников и сочные краски небосвода, меняющиеся от фиолетового на востоке до золотисто-оранжевого на западе, тишина и плотная прохладная свежесть воздуха вызывали у меня непреодолимое желание смеяться. К счастью, я был один, так как в противном случае моя антарктическая карьера могла бы закончиться, практически не успев начаться. Я быстро освоился в непривычной обстановке, и скоро мне стало казаться, что изнурительные полеты по 11-12 часов и полуночные гадания по свежепроявленной фотопленке в поисках отраженного сигнала полностью соответствуют моим представлениям о счастье.
— Ваши первые арктические впечатления сильно отличались от антарктических?
— Моя первая арктическая экспедиция началась в марте 1975-го года. Ее главной целью было исследование ледников Северной Земли. Первый раз — он всегда неповторимый! В ту пору я не мог знать, что Арктика, особенно ее приполюсный район, станет для меня более привычным местом, чем Антарктика, но жизнь распорядилась именно так. Все мне там напоминало Антарктиду с той лишь разницей, что погода была похуже, а ледники — поменьше. По-настоящему же я познакомился с Арктикой три года спустя, после зимовки в Антарктиде, когда попал на дрейфующую станцию «Северный Полюс-23». Льдина, на которой находилась станция, дрейфовала неподалеку от истинного Северного полюса, и мне посчастливилось туда слетать. В ноябре 1979-го года я уехал на зимовку на дрейфующую станцию «Северный Полюс-24». Из шести месяцев, проведенных на льдине, четыре стояла настоящая полярная ночь. Однако она меня не угнетала, напротив, я чувствовал себя вполне комфортно в домике из бакелитовой фанеры, обогреваемом соляркой. Жизнь на дрейфующей станции в установленных на лыжи небольших домиках, когда ты находишься в постоянной готовности к экстремальным ситуациям, представляла собой нечто среднее между жизнью в относительно комфортабельных стационарных домах антарктических станций и жизнью в палатках во время длительных лыжных экспедиций. Ограниченность жизненного пространства сближала людей и вносила в наши отношения какую-то особую теплоту, почти семейность.
— Вы не можете жить без приключений и острых ощущений. Откуда у вас такая тяга к экстриму?
— Экстрим ради экстрима меня не волнует. У меня нет необходимости щекотать себе нервы. Просто та линия жизни, которую я выбрал, или которая, может быть, меня выбрала, она по определению сопряжена с экстримом. Я никогда не стремился совершить нечто, чтобы кого-то переплюнуть или пройти по грани между невозможным и возможным просто так. Экстрим — это определенная часть моей жизни, поскольку работа в Арктике и Антарктике связана с риском. И моя задача — подготовиться к нему таким образом, чтобы минимизировать его воздействие.
— В сложной обстановке люди узнают себя и мир с новой, необычной стороны. Были ли у вас такие открытия?
— У меня было чувство глубокого удовлетворения. Я не склонен себя переоценивать. Большую часть юной жизни я провел на юге, на Черном море, и к лыжам у меня было весьма отдаленное отношение. Когда мне выпала такая честь представлять нашу страну в крупной международной экспедиции, я переживал, что не смогу соответствовать по своим навыкам ходьбы на лыжах. И мое открытие себя самого было в том, что я понял во время гренландского перехода и Международной экспедиции «Трансантарктика», что я не самый плохой из наших шести человек. Из шести с половиной тысяч километров пять тысяч я прошел впереди, вел команду в жестких погодных условиях (сильный ветер встречный, мороз минус 35 градусов), и никто не пытался меня на этом посту сменить. Тогда было очень трудно, и я бы не противился этому. Потом в палатке очень уважаемый человек, французский путешественник Жан Луи Этьенн, который был одним из лидеров команды, мне сказал: «Знаешь, я шел за тобой и боялся, что ты предложишь, чтобы я тебя сменил». Тогда я убедился, что я не самый плохой представитель нашей страны и этой команде соответствовал, не опозорил флага и чести.
Стихи слагаются в дороге
 — Могли бы вы дать собственное определение слову «свобода»? Какая свобода нужна человеку для счастья?
— Свобода выбора. Возможность делать то, что тебе приносит удовлетворение, и понимание того, что это нужно, кроме тебя, кому-то еще. Я рассматриваю всю свою путешественническую деятельность не как средство удовлетворения амбиций, а как один из способов, доступных мне, привлечь к этому волшебному полярному миру внимание многих людей так или иначе: виртуально — через книги и фотографии, лекции и Интернет, и даже физически, если человек может себе это позволить. Я вожу сейчас на Северный полюс людей, которые там никогда не были, не могли этого сделать в прошлом. Теперь такая возможность есть, но это достаточно дорого, к сожалению. У меня есть свобода: я могу заниматься любимым делом, которое приносит и другим людям счастье.
— Ветер свободы приносит вам вдохновение, даже когда вы находитесь в самых холодных местах планеты?
— Хорошее занятие для ума, когда 10 часов идешь на лыжах, — сочинять. Я обычно пишу стихи в дороге. В пути сочиняешь, запоминаешь это, а потом вечером записываешь. Я достаточно критически отношусь к этому творчеству, и сделал сборник своих стихотворений (он вышел в 2003-м году) только потому, что там много стихов посвящено моим друзьям-полярникам — я писал о них, они, к сожалению, уходят из жизни, поэтому я хотел быстро написать, успеть, чтобы кто-то, кто в этой книге является не последним героем, успел это прочитать. Называется сборник «У каждого из нас есть Полюс свой…»
Кто направляет обстоятельства?
— Бывали случаи, когда вы чувствовали Божью помощь в трудных ситуациях?
— Я просто удивляюсь, были такие ситуации во льдах, что метр вправо или метр влево — и все, был бы конец. Я называю это везением. Поскольку мы делали неплохое дело, нам должно было повезти, и здесь рука Божья была, конечно. Что такое удача? Это когда, помимо твоей воли, все складывается хорошо. Без удачи в нашем деле вообще нельзя. Бывает, человек сверхподготовлен, профессионал, оборудовано абсолютно все, а вот не повезет ему, и он не сделает экспедицию. Складываются обстоятельства так. Кто их направляет? Здесь уже вопрос другой. Всевышний? Природа? Были три раза такие случаи, когда вопрос о том, смогу ли я дать интервью газете «Вечный Зов», стоял очень остро. Два случая были в Арктике, один — в Антарктике. Во время пурги я терялся. И чудо опять же спасало, удавалось выжить. В моей книге это описано достаточно хорошо. С тех пор я взял за правило всем говорить: «Никогда не делай шага вперед, пока не убедишься, что сможешь вернуться!» Это очень важно, особенно в полярных областях.
— Полярник Петр Задиров в благодарность за свое чудесное спасение построил в Антарктиде православную церковь. Недавно там даже состоялось венчание. Вам приходилось бывать в этом храме?
— Я Петра хорошо знаю, наш круг очень тесен. Знаю, что церковь построена. Она стоит около станции «Беллинсгаузен». Я на этой станции бывал, но до того, как церковь была возведена. Зимовки длинные, близкие далеко. Такой вариант общения может поддержать людей. Есть возможность пообщаться с Всевышним. Я считаю, что это очень здорово. Петя молодец, что так сделал. Я знаю, что там священники — настоящие полярники, ходят в меховых рясах. Что касается свадеб, то у нас на Северном Полюсе были случаи, когда прыгали с парашютом жених и невеста и потом прямо на Полюсе венчались.
— Вам приходилось сталкиваться с чудесными явлениями, необъяснимыми с точки зрения науки?
— Один раз было такое на дрейфующей станции «Северный Полюс-24» в 80-м году, полярной ночью. Было какое-то очень странное свечение зеленоватое, вспышки. Дальше никто это явление не исследовал.
— Может, это было такое северное сияние?
— Нет, северное сияние легко отличить. Это было довольно высоко, какие-то сполохи, свечение зеленого цвета.
Важно, чтобы ценности были правильные
— Виктор Ильич, как вам удается успешно совмещать столько направлений деятельности?
— Все направления деятельности я объединяю в одно. Это Север, все, так или иначе связанное с исследованием Северного и Южного полюсов. Экспедиционная моя деятельность не где-нибудь, а в Арктике и в Антарктике. Музей Арктики и Антарктики. Бизнес, которым я занимаюсь, тоже связан с организацией путешествий на Полюса. А вот административная работа, конечно, меньше меня привлекает, но, поскольку я достаточно динамичный человек, я тоже не делаю из этого рутины. Я вообще не люблю жить по законам, если они противоречат здравому смыслу. Я совершенно не боюсь переступать границы. Если нужно что-то сделать, опережая законы, я это делаю.
— Как вы считаете, какие задачи поставлены перед вами в земной жизни?
— Я думаю, что нужно достойно жить каждый день, не готовя себя к совершению какого-то разового подвига или двенадцати подвигов Геракла. Например, у меня сейчас есть музей. Я считаю, что обязан, должен сделать все, для того чтобы он, несмотря на трудности, которые у нас существуют, жил, работал и привлекал внимание людей, чтобы он продолжал быть центром притяжения, образования и формирования у молодых людей правильных понятий о том, что такое героизм, что совершили их предки, для того чтобы у нас сейчас все было, как оно есть. Считаю, что очень важно с воспитательной точки зрения, чтобы ценности были правильные: самоотверженность, ответственность, трудолюбие, скромность — это то, что особенно проявляется в экстремальных условиях. В музее очень много таких ярких примеров выдающихся людей-полярников. Я стремлюсь к тому, чтобы эти люди стали примером для подражания. Представление о моей жизненной цели у меня такое: чтобы не было стыдно за каждый прожитый день.
— Что нового смогут увидеть посетители вашего музея в ближайшее время?
— Сейчас мы отслеживаем заметные вехи полярной истории, организуем выставки. То, что готовим в ближайшее время, — это выставка, посвященная 50-летию Полюса холода планеты — антарктической станции «Восток». Она уже практически готова.
Следующая выставка — к 75-летию со дня открытия Северного Морского пути. Это важные вехи полярной истории. Они очень многогранны. Северный Морской путь — огромный организм: береговые станции, полярная авиация, гидрография — все это связано в единое целое. Готовится выставка фотографий моего замечательного друга Николая Литау — известного яхтсмена, который на яхте «Святой Апостол Андрей» сделал три кругосветки. Еще будет фотовыставка по работе на Новосибирских островах нашей экспедиции, которая исследовала стоянку древнего человека. Все это посетители увидят в ближайшее время.
Без праздников жизнь грустна!
— Виктор Ильич, вы приходите на Север, как к себе домой. Расскажите о ваших любимых полярных традициях.
— Без праздников жизнь грустна, особенно в Арктике и Антарктике. Полярная традиция — не пропускать ни одного праздника. У нас в стране праздничных дней так много, как ни в одном другом государстве, отчасти потому, что Россия — полярная держава. Это отражение того, что у нас 11 тысяч километров береговой черты обращено к Северному Ледовитому океану. А на Северном и на Южном полюсах пропустить знаменательный день — это грех. Там есть несколько необычный праздник — середина зимовки. Это 22-го июня в Антарктике и 22-го декабря — в Арктике. После середины зимовки уже остается меньше времени до встречи с родными. Есть традиция водить хоровод вокруг земной оси. Когда народ достигает Северного полюса, почему не сделать кругосветное путешествие за две минуты? Это заманчиво, мне кажется.
— Сейчас часто говорят об угрозе глобального потепления климата Земли, таяния полярных шапок, нового потопа... Нужно ли нам этого опасаться?
— Нет. Этим понятием сейчас довольно активно спекулируют. Хотя, конечно, нельзя отрицать, что с климатом творится сейчас нечто необъяснимое, взять, например, нашу зиму. Ну а большинство российских ученых-климатологов считает, что это просто очередной цикл. Не идет речи ни о каком потопе, это уж точно. Наиболее мрачные предсказатели говорят о том, что через 35 лет исчезнет лед в Северном Ледовитом океане. С точки зрения наших ученых, такого не будет. Мне бы вообще было обидно, потому что тогда я бы потерял свою работу. Потепление нельзя назвать глобальным, так как в Антарктике наблюдается похолодание. Вот в Гренландии и на Аляске заметно сокращение ледников и уменьшение толщины морского льда, но на Южном полюсе в то же время холодает. Природа разберется, баланс наступит, и будет очередная волна похолодания.
У каждого свой вечный зов!
— Вклад нашей страны в изучение полярных областей огромен. Какие планы на будущее у вас и у ваших друзей-полярников?
— В тридцатые, сороковые и пятидесятые годы страна очень интенсивно осваивала Арктику, потом, в шестидесятые годы, — Антарктику. Этому уделялось большое внимание. Действительно, такие средства и силы, которые использовал Советский Союз, немногие государства могли себе позволить. Сейчас требуются высокие технологии, и реальные работы по освоению шельфа возможны только в содружестве. Одному государству это просто не под силу финансово. К счастью, сейчас стала возрождаться экспедиционно-научная деятельность в Арктике в связи с Международным Полярным годом (с 1-го марта 2007-го до 1-го марта 2008-го). С 90-го года по 2000-й было затишье. А в течение прошедшего года у нас состоялось даже девять экспедиций — редчайший случай! Может быть, Полярный год будет продлен, потому что это очень хороший импульс, мотив, для того чтобы большинство стран, заинтересованных в освоении Арктики и Антарктики, приложило свои усилия к организации экспедиций, получению новых данных. Я отправлюсь в очередную экспедицию на Северный полюс в марте этого года.
— Чего бы вы пожелали читателям газеты «Вечный Зов»?
— Название очень хорошее! Я бы хотел в связи с названием газеты пожелать, чтобы вечный зов никогда не угасал в наших душах. У каждого свой Полюс, у каждого свой вечный зов. Дай Бог всем иметь возможность ему следовать, потому что без зова жить можно, но скучно.
У каждого из нас есть Полюс свой
У каждого из нас есть Полюс свой,
И каждый выбирает сам дорогу,
Возможностей так мало и так много
Распорядиться собственной судьбой...
Остановить не в силах нас измены
Удачи и фортуны. В добрый путь
Тем, кто сумел решиться и рискнуть.
И пусть будет всегда благословенно
Стремление к далеким полюсам
И неизведанным и трудным трассам!
Испытано и нерушимо братство
Мужское, неподвластное годам…
Беседу вела
Вера Муравьева
Фотографии из архива
Виктора Боярского
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице |
Спаси вас Господи!
Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru
|
|
|
