 |
|
К оглавлению
| К предыдущей
странице
| К следующей странице |
Однажды мне
привиделся сон
Я не помнила отца, пропавшего без вести на войне, но не могла забыть детскую мечту: отец непременно вернётся, он лишь ненадолго задержался в чужих краях. Уже повзрослев, часто думала: пропал без вести – не значит погиб, и продолжала ждать отца вопреки всему, хотя время уносило последние надежды...
 |
Довоенное фото.
Таким был мой папа
| |
Однажды мне привиделся сон, такой значимый и реальный, хотя прошли десятки лет, он, как яркая вспышка, по-прежнему хранится в памяти. В той утренней полудрёме, на грани сна и яви, стою на обычной опушке леса. Но день по-особому светел, трава чиста, краски мягки, солнце не жгуче. Удивительно: иным, внутренним зрением вижу, скорее, чувствую, как ласково безмятежное небо, как величествен его покой. Всё пронизано дыханием благодати: плывущие облака, земля и каждая былинка. Тогда думалось: поистине этот мир создан, чтобы каждый мог жить в радости.
В том необыкновенном полусне какая-то сила приковывает всё внимание и манит к одиноко стоящей берёзке. Послушная зову, иду к ней. И неожиданно слышу изнутри голос: «Остановись… здесь сокрыто самое твоё родное». В изумлении замедляю шаги.
Всё вокруг замерло, словно живая природа желала мне помочь понять нечто, очень важное. Трава, листья не шелохнутся. Полная тишина… ни звука, ни шороха. А голос, проникая в самые глубины души, продолжает: «Эта земля для тебя священна, здесь покоятся останки твоего отца...»
Нет! Не может быть! Здесь не видно следов захоронения: ни бугорка, ни насыпи. Превыше моих сил поверить, что отца в живых нет! Но в то же мгновение невозможно не довериться неземному голосу, в котором столько сопереживания и любви!
Вмиг исчезли мечты и надежды. Горечь утраты, запрятанная глубоко в сердце, обрушилась с новой силой. Тяжесть её была невыносима. Безутешно, громко рыдая, упала на землю, прижалась к ней, как к отцовской груди: «Па-а-па, мой па-а-па! Я помнила, так долго ждала тебя. Вот мы и встретились, но как же печальна наша встреча, родной мой!» Смешались мои слёзы с землёй, где злая воля оборвала жизнь отца.
* * *
Окончательно пробудилась, сердце продолжало сжиматься от жалости, сострадания к такой короткой жизни. Невозможно вместить в себя и осознать до конца чужую боль, но трагедия, что произошла с отцом, терзала душу и стала моей собственной болью. О чём же были его мысли, когда небо и земля были вздыблены от огня и взрывов? Как он ушёл, как угасал от ран или голода?
Возможно, отец перед дыханием смерти остро, на пределе чувств понимал, как бесценна жизнь, старался её сохранить, надеялся найти прибежище у родимых берёз. Но он погиб… и мать-природа шелестом листьев отпела сыну молебен при тихом мерцании угасающих предутренних звезд... И укрыла саваном из веток и трав, полевых цветов…
Вновь нахлынули воспоминания, как мне не хватало родительской ласки, особенно в детстве. В слове «безотцовщина» так много боли! Познав всю тяжесть сиротства, душа, не согретая в детстве счастьем, долго исцелялась. Говорить об этом слишком сложно и горько…
* * *
Отец нужен был и в годы юности. Мне недоставало его мудрых слов в день бракосочетания. Его не было, когда держала на руках дочку-малютку, испытывая восторг перед новой жизнью, к которой я причастна. В эти дни самый близкий человек мог бы приумножить мою радость.
Мы остались с отцом в разных мирах, но невидимая связь, как тайна крови, между нами жива. Храню его письма, написанные в стихах. Есть и зримая память – фотоальбом. Бережно касаюсь пожелтевших листков. Вот и снимок отца перед самым отправлением на фронт. О многом он мне говорит. Папе 25 лет; ранят его глаза, это глаза человека, способного страдать, глубоко любить. Казалось, он чувствовал, что не вернётся домой. По воспоминаниям родных, отец тяжело и долго прощался со мной, годовалой дочуркой. Что мог он сделать в час горькой разлуки? Лишь сердцем сохранить образ ребёнка и память о нём унести с собой… навсегда, безвозвратно…
Держу последнюю фотографию второго лета войны: отец командир мотороты разведчиков. Как он молод, как же отец хотел жить! Его не могла не страшить смерть, но был сыновний долг – идти и сражаться.
* * *
Вновь смотрю на фотоснимки отца, оплаканные мною много раз. Как нам спасённым, воздать должное тем, кто для нас дорог, чей светлый облик оставил неизгладимый след в наших судьбах? Лишь память сердца способна возвеличить героев.
Вот снова наступит победный май, как и прежде, нахлынут печаль и радость. А в сердце вспыхнет благодарность к тем, кто не успел надышаться земным счастьем.
Вновь сердца коснётся боль, о тех, кто любил, и мог любить нас сегодня. … Но они шагнули в порыве духа к подвигу; но в дни небывалых бедствий тысячи и тысячи обыкновенных людей становились героями. Но наши отцы – более чем герои, они святы. Ибо они явили образец высочайшей жертвенности во имя торжества самой жизни – без войн, горя и слёз.
Фаина Ныробцева,
г. Чайковский
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице
|
Спаси вас Господи!
Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При
любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.
Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru
|
|
|
