|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
— Здесь есть ещё часовня... — Построили её в середине прошлого столетия как павильон для разводки Ушаковского моста. Однако мост разводили только несколько раз, так что необходимость в этом здании, числящемся на балансе «Мостотреста», отпала, и павильон забросили. Он стал прибежищем для бомжей, потом выгорел — зрелище неприглядное. Мы обратились к директору Мостотреста, Юрию Петрову, чтобы павильон передали нам. Сначала они назначили арендную плату, совершенно неподъёмную. Узнав про это, директор подумал и махнул рукой: «Что я, не православный, что ли? Берите». Так появилась часовня. Через какое-то время звоним ему рассказать, что отремонтировали, облагородили — и узнаём, что раб Божий Юрий умер. Помяни, Господи! В школе свидетельствовал о Боге— Отец Вадим, поговорим немножко о вас. Вы из верующей семьи? — Да, все мои предки были православными людьми. Молились Богу, даже в период советской власти. Я родился в Ленинграде, где было несколько открытых храмов, куда они меня и водили. Здесь жил мой дедушка по отцу — солист театра оперы и балета имени Мусоргского (сейчас это Михайловский театр). Он был певчим в Преображенском соборе — там меня и крестили. — А в каком возрасте? — Уже в сознательном, юношеском. — Вы крестик носили открыто? — Да. Многие это замечали, но это были восьмидесятые годы — тогда в отношении религии уже стало проще. Конечно, я не кричал повсюду о своих убеждениях, но если заходил разговор — не боялся их открыть. А учился я в школе на Невском проспекте, помните, где есть доска: «Эта сторона улицы при артобстреле наиболее опасна!» Это место, куда и сегодня несут цветы. Помню, у нас дома была Библия, приходя из школы домой, я садился в кресло и её читал. Причём на церковно-славянском языке. По ней его и учил. Особенно ценил то, что по ней читали мои предки.
— Вы миссионером в школе были, получается? — Я бы так не сказал. Нет, это просто было желание делиться верой со своими сверстниками. Ещё запомнилось из детства, как дедушка сажал меня маленьким на табуреточку и исполнял мне какие-то церковные песнопения. Я, можно сказать, с младенчества привык к хорошему пению. Кстати, некоторые мои одноклассники тоже посещали православные храмы, не я был один такой. Просто незачем было это афишировать, выставляться. Но так как я делал доклады на различные темы, затрагивая религию, то и преподаватели знали, что я христианин. — А чему или кому был посвящён первый доклад? — По истории — Андрею Рублёву. А сочинения мои, где затрагивал христианские темы, читали вслух на уроках литературы. Когда нужно было конспектировать Ленина, я категорически отказывался, за что мне ставили двойку. Как я стал священником— А что повлияло на ваш жизненный выбор? — Встречи со значимыми людьми. После десятого класса я поехал к блаженной Любушке в Сусанино. До этого мои родственники у неё бывали, а я нет, просто знал, что есть такая старица. Приехал. В храме её не было, сказали, что она дома. Нашёл дом, где она жила, захожу во двор. При входе — высокое крыльцо со ступеньками, а в дверях стоит какая-то старушка. Я подхожу и, глядя снизу вверх, говорю: «Ищу старицу Любушку, блаженную. Не подскажете, как её найти?» На что она, обращаясь к людям, которые были внутри дома, говорит: «Вот. Ещё один батюшка приехал». Я про себя подумал: наверное, бабушка плохо видит. И дальше начинается разговор. Она пытается меня убедить, что мне нужно учиться в семинарии, служить в церкви, принять священнический сан. А я ей пытаюсь объяснить, что у меня таких мыслей в голове не было и нет — я собираюсь подать документы в светское учебное заведение. — А вы на крыльце разговаривали? — Нет, она меня провела в дом. В это время за столом сидело, не помню, пять или шесть священников, подвинулись, дали место. Я так и не принял её слова, что мне стоит идти по тому пути, который она описала. Не было такого, что раз — и я тут же решился. Слишком неожиданно. С тем и расстались. После этого я поехал в Псково-Печерский монастырь к архимандриту Феодосию — я у него духовно окормлялся, считал своим духовником. Провёл некоторое время в монастыре, помолился. Появилось желание пообщаться и с отцом Иоанном Крестьянкиным, и с отцом Андрианом. — Встречались вы с ними? — Да, сподобился. Мне дали послушание: во время литургии читать поминальные книги. Я читал сорокоусты, годовые поминовения. После Псково-Печерского монастыря поехал в Троице-Сергиеву Лавру, потому что мне Любушка посоветовала посетить отца Наума. Он меня благожелательно принял. После беседы выразил желание, чтобы я остался учиться там, в Троице-Сергиевой Лавре, принял монашество. Так мне представилась перспектива дальнейшей жизни по этому пути.
— А почему вы его не послушали? — Я объяснил старцу, что вообще не думал о священстве, о монашестве, и какие-то дальнейшие карьерные перспективы меня не прельщают. У нас состоялась духовная беседа, в конце которой отец Наум сказал: «Ну ладно, съезди к моему духовному чаду, отцу Николаю, в Тутаев и посмотри на приходскую жизнь. Помолись, там икона есть чудотворная». Я поехал в Тутаев (Романов-Борисоглебск). Священник Николай меня принял по-доброму, некоторое время дал пожить в церковном домике. Посмотрел я на приходскую жизнь глубинки. После этого вернулся в родной город. — И какое решение вы в результате приняли? — Будучи тогда достаточно упёртым, я всё же пошёл подавать документы в Герценовский институт — хотел стать учителем истории. На первом экзамене у меня внезапно повысилась температура, лицо сделалось красным. Даже экзаменаторы перепугались: «Что с вами, молодой человек?» Я говорю: «Сам не знаю, что». Этой же ночью меня увезли на «Скорой помощи» с аппендицитом. Прооперировали, и я решил, что экзамены сдать смогу. Сдаю первый экзамен на пятёрку, сочинение пишу. И вот последний экзамен, профилирующий, по истории — но сдавал уже не в общем потоке. Стою в коридоре, жду, и ребята с Кавказа, несколько человек, тоже стоят, ждут. Заходящего преподавателя просят: «Можно, в парты положим учебники?» Разве о таком кто-то бы решился заикнуться? Из аудитории выходят радостные, получили пять. Захожу я. Мне прямым текстом говорят, что, мол, уже набор завершён, а вы на следующий год приходите. Я говорю: «Но я же хорошо знаю материал». — «Ну что вы, разве можно хорошо знать историю! Ладно, готовьтесь отвечать!» Я отвечаю. «Ну да, всё хорошо, но мы всё равно вам пятёрку поставить не можем». А надо было для поступления три пятёрки получить. С тем я и ушёл — не поступил. Потом пришло осознание того, что не стоит быть таким непослушным. — Бог Сам вас направлял... — Слава Богу, что кирпич на голову не свалился и не прибил меня. И тут уже начинается мой церковный путь. Я становлюсь сначала алтарником, потом чтецом в Сусанино при настоятеле Василии Бутыло, там я общаюсь с Любушкой, наблюдаю за теми, кто приезжает к ней постоянно. Кстати, отец Наум тоже к ней приезжал, и в один из приездов сказал, что раз старица говорит, что нужно учиться здесь, то и учись здесь. С этим я и пошёл в нашу семинарию. Секретарю епархии отцу Георгию объяснил все как есть, про Любушку рассказал. Тот меня взял за руку и отвёл к ректору, протоиерею Владимиру Сорокину. Подали документы, хотя приём уже закончился. Дальше — сдача экзаменов. Приняли. Вот так — удивительным для меня образом — произошли события! Я по сей день благодарен Богу, что Он так всё управил. Люди, с которыми я общался (некоторые уже в мире ином), стали для меня важным ориентиром в духовной жизни. Может, не случайно, что на сегодняшний день моим благочинным является отец Владимир Сорокин: он знал меня ещё мальчиком, который когда-то бывал на службах в храме семинарии и в состоянии жизненной неопределённости обращался к духовным лицам. Вот так промыслительно всё и идёт. Иоанна Кронштадтского почитаю покровителем нашего рода
— Я где-то читал, что ваши предки были связаны со святым Иоанном Кронштадтским, расскажите, что эта была за история. — Недалеко от храма, через речку Большая Невка, был участок земли, на котором стоял дом Бурениных. Бережно храним семейное воспоминание: этот дом посещал батюшка Иоанн Кронштадтский. Бабушка София рассказывала, что был семейный альбом с его фотографиями, но в блокаду сгорел вместе с этим домом. Ей рассказывали, что отец Иоанн держал на руках моего дедушку Алексея, её будущего мужа, и проявлял к нему внимание. Я для себя сделал вывод, что именно по молитвам моих предков и святого Иоанна Кронштадтского Господь сподобил меня стать служителем Церкви. Когда-то, в советские годы, мы приходили к Иоанно-Кронштадтскому монастырю, тогда закрытому. На улице, со стороны усыпальницы был высечен крест, и перед этим крестом верующие и молились. Там бабушка и напоминала мне семейное предание. Я считаю, что батюшка Иоанн является небесным покровителем нашего рода, молится за нас. Когда приняли решение открыть монастырь, для меня это стало большой радостью. И я сам выносил мусор из заваленной усыпальницы, трудился наравне с другими матушками и молодыми людьми, некоторые из которых потом также пошли по пути служения Церкви. Тогда настоятельницей монастыря была игуменья Георгия. И по сей день я постоянно молюсь батюшке Иоанну Кронштадтскому и прошу его молитвенного предстательства за нашу семью. О служениях прихода— Отец Вадим, расскажите о вашем служении, в чём особенность вашего прихода? — Особенность, наверное, в том, что храм не является сугубо приходским — жилых домов рядом почти и нет. За рекой Малой Невкой расположен монастырь батюшки Иоанна Кронштадтского — кто живёт на том берегу, прежде всего посещают его, так что с Петроградской стороны прихожан у нас немного. За Большой Невкой есть свои прекрасные храмы — Благовещения на Приморском проспекте и преподобного Серафима Саровского, теперь и святителя Николая Чудотворца возле метро Пионерская. Поэтому так сложилось, что к нам приезжают с разных районов города. Есть прихожане из Пушкина, Сертолово, Красного Села. Много лет, пока держали ноги, к нам из Купчино приезжала молиться любимая мною бабушка Галина, и сейчас есть такие «подвижники». Решение приезжать именно в этот храм прежде всего связано с личным отношением людей к нашему духовенству. Вот, например, перед Петровым постом в храме венчалась пара из Крыма. Ребята почему-то решили венчаться именно в нашем храме, специально прилетели, хотя мы, конечно, не можем похвастаться красотой и благолепием великолепных петербургских соборов. И таких случаев множество. В этом отношении наш храм для меня удивителен. — Вы окормляете онкобольных, у вас же рядом больница? — Да, рядом на Берёзовой аллее находится онкодиспансер, его начал окормлять ещё приснопоминаемый служитель храма священник Алексий Махонин. Теперь продолжают наши священники. Надо сказать, служение это очень непростое. Теперь открылся онкодиспансер в здании бывшей Кировской больницы на углу проспекта Ветеранов и Лёни Голикова, и мы тоже ездим туда каждую неделю. — Бывали ли у вас случаи, когда люди причащались и исцелялись? — Таких случаев немало. Люди периодически приходят и не только рассказывают об этом, но некоторые и записывают в книгу — она хранится в часовне. Оставляют фотографии, медицинские заключения, то есть документальные подтверждения того, что после Таинств и молитв к ним пришло исцеление. — Можете рассказать о каком-нибудь случае? — Вот один из таких случаев. У женщины был рак последней стадии, ей предлагали сделать операцию. Она пришла в наш храм — помолилась, побеседовала и приняла решение, что операцию делать не будет и проживёт столько, сколько Господь ей даст. После этого прожила более четырёх лет, хотя ей говорили, что осталось считанные месяцы. Многое зависит от врачей, но многое — и от самого человека. Другое удивительное событие произошло с женой моего брата. У нее тоже была неоперабельная стадия, мы в храме за неё молились — опухоль уменьшилась в размерах, и врачи сделали операцию. С тех пор прошло уже больше семи лет, она старается вести здоровый образ жизни, и Господь помогает. Непросто, но всё устраивается. В период тяжёлой болезни она готовила документальный фильм «Дети блокады» и продолжала вести активный образ жизни. Не лежала в постели, а продолжала свидетельствовать своей жизнью, что она не сдаётся перед подобного рода неизбежностью, а готова ещё здесь, на земле, по милости Божьей пожить во славу Божью на благо ближних. Я стал свидетелем множества примеров того, как Господь помогает людям, изменившим свою жизнь, начавшим вести христианский образ жизни. — Вы ведь ещё окормляете и Дом ветеранов? — Да, на Крестовском острове есть Дом ветеранов. Руководство выделило там помещение для молитвы, куда приезжает священник, где собираются старички на молебны, панихиды в памятные дни, где они исповедуются и причащаются. Но теперь всё чаще навещать их приходится по палатам. Ветеранов почти не осталось, и среди оставшихся в живых больше детей войны, тружеников тыла. В праздники мы проводим для них концерты, волонтёр иногда приезжает просто почитать духовную книжку. Храм притягивает разных людей
— Я прочитал на приходском сайте о проведении историческо-богословских семинаров. — Духовенство наше образованное. В частности, протодьякон Алексей Бельшов преподаёт в некоторых учебных заведениях, иногда находит время организовать серьёзный семинар. Прихожане приходят на эти семинары с большим интересом, хотя посильны они не самой широкой публике и проводятся достаточно редко. А жаль. Народ всё равно нужно просвещать, ведь рассказы только о традициях и праздничные концерты — недостаточны. Слава Богу, что есть церковный дом, недалеко от храма, где можно встречаться. Там же у нас и воскресная школа, и катехизаторские курсы, проводятся лекции, концерты. Иногда проводим акцию «Твоя доброта»: собираем вещи, прихожане всё рассортировывают и раскладывают, а потом раздаём их всем желающим и нуждающимся, необязательно верующим, не отказываем никому. — Я знаю, ваш храм привлекает многих людей. Рассказывали, что видели в вашем храме даже спикера законодательного собрания Вячеслава Макарова, он якобы приходит тайком, помолится и уходит. Интересно, почему ваш храм притягивает таких разных людей? — Он человек верующий и никогда этого не скрывал. Да и дела его говорят сами за себя. Скрыть свои благие поступки получается не всегда — человек публичный. Так что куда ни зайдёт, даже как частное лицо, стараясь быть незаметным, не получается. А он и не боится показать, что верующий, и вера для него — не пустой звук. Знаю, что и после заседаний он по возможности заходит в храм. Познакомились, когда он ещё был преподавателем академии им. Можайского. Пришёл на духовную беседу, попросил благословение на участие в выборах. После беседы мы помолились — по милости Божьей он победил. Слава Богу, что есть во власти такие люди. Имея такой груз ответственности, человек не изменился — так же доступен, готов откликнуться. Страна возрождается— Вы оптимистично настроены по отношению к будущему России? Как вы оцениваете те процессы, которые проходят сейчас в обществе? — Сложно ответить — очки на мне, как видите, простые, не розовые. Общаюсь со многими людьми, последнее время стараюсь побывать в разных городах нашей страны. В результате вижу и сложности, и, наоборот, положительные моменты. — Что вам открывается в этих поездках? — Вижу, что люди тянутся к нашей православной вере. Это очень и очень радует. Вот и в Грозном восстановлен православный храм, и он востребован. Но чаще люди идут в храмы со своими скорбями, горестями и печалями, и если упование и надежду находят в Боге, им становиться легче. — То есть идёт самое настоящее возрождение страны? — Постепенно, но идёт. Ни в одном месте не встретил совершенной «безнадёги» — обязательно найдётся что-то позитивное. Прежде всего, если видишь, что духовная жизнь возрождается. Когда приезжаю на святые места, совершенно незнакомое духовенство принимает очень тепло и, как правило, предлагают послужить и помолиться. С большой радостью это принимаю. Удивительные у нас люди: большая часть населения России, особенно центральной её части, бедное, даже нищее, но, тем не менее, православная жизнь идёт, понятие совести и любви живёт в людях. В этом отношении я оптимист не на пустом месте: я верю и знаю, что и дальше это возрождение будет продолжаться. Всё начинается с покаяния
— Я сейчас подумал, почему ваш храм привлекает людей. Наверное, дело в личности Иоанна Предтечи, которая, как мне кажется, сегодня очень актуальна. Не секрет, экономический прогресс привёл к появлению нового вида человека — человека-потребителя. Мир настроен потреблять. А Иоанн Предтеча проповедовал другие ценности, довольствоваться малым. Поэтому его личность притягательна и очень ценна. Как вы думаете? — Я постоянно говорю людям, что нам нужно покаяние. И об этом же говорят все наши святые. Всё начинается с покаяния. Христос сказал: «Я есть Истина и Путь». Обрести этот путь и пойти по нему можно только, творя деятельные плоды покаяния. И требует это много времени, труда — так вдруг человек не преобразится. Иоанн Предтеча стал святым не потому, что так решил. О нём был особый Божий Промысел. Он пошёл по этому пути, хотя он не был лёгким. Господь не обещает Своим чадам мирских благ, а люди часто ждут именно их. Эта истина важна для любого человека, но не все хотят её признавать. — Скажите несколько слов пожеланий читателям. Что бы вы им пожелали? — Любви. Если у нас будет подлинная, настоящая любовь к Богу и ближним, то мы будем настоящими христианами, потому что всё остальное недейственно. — Но настоящей любви нас может научить только Бог. У нас, у людей, как мне кажется, своё понимание любви, а у Бога — другое. — Любовь к Богу и ближним своим предполагает, что мы стараемся жить по заповедям Божьим. Любовь — это не что-то абстрактное, это свидетельство о вечности. Каждый раз, когда мы говорим про любовь, мы говорим о вечности, потому что любовь никогда не перестаёт, она вечна. Всё остальное, то, что мы наблюдаем в мире — злоба и ненависть — это сатанинское, разрушительное. И только любовь является созидающей в подлинном смысле этого слова. Так сказано: «Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём». Спасибо вам большое, отец Вадим! Спасибо за труды, которые вы несёте во славу Божью! Сил вам, мудрости и вдохновения! Вёл беседу Сергей РОМАНОВ Фотографии автора и из архива отца Вадима Буренина | К оглавлению | К следующей странице |
|
|
