 |
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице |
Из жизни взятые истории
С ПИСАТЕЛЕМ АНДРЕЕМ МАЕРШИНЫМ МЫ ДРУЖИМ ДАВНО. Он — не новичок в литературе и уже выпустил несколько книг. Газета неоднократно публиковала его рассказы. Написанные просто и живо, они вызывают неизменный интерес читателей. Чаще всего они основаны на реальных событиях. Сегодня мы публикуем несколько новых историй из его только что вышедшей книги «О горнем и земном» и надеемся, что читателя они также заинтересуют.
«Мужчина, да вы горите весь!»
Из воспоминаний пожилого священника: «Пришёл к нам с просьбой о крещении некто... скажем, Иван Сергеевич. Между прочим, отставной полковник. Мы ему предложили пройти огласительные беседы — иначе, мол, взрослых не крестим. Сам Спаситель повелел — прежде научить, потом крестить! Он с радостью согласился — прошёл все беседы до единой, ни одной не пропустил. Видно было: не «для галочки» креститься надумал, решил к Богу всерьёз обратиться — лицом, так сказать. Вот время крещения подошло, а он и просит: нельзя ли на недельку отложить? Срочно съездить куда-то занадобилось. Я ему и говорю: «Так ты, Иван Сергеич, окрестись — а после и езжай, куда хочешь. Крещёному-то оно куда способней!» А он: «Нет, батюшка — срочно мне надо. Не хочу к такому важному делу наспех подходить! Вот приеду через недельку — и сей момент окрестите меня...» А сам глаза прячет, прямо не смотрит. Ну что ж — вольному воля: езжай, говорю, Бог с тобой...
Ладно, вроде уехал он. Только и двух дней не прошло, гляжу: он на утрени стоит! После службы подходит ко мне, а на самом лица нет. «Крестите, — говорит, — меня, отец Георгий, сей же момент!» И давай каяться, со слезами...
Оказывается, вот какая штука с ним приключилась. Была у нашего Ивана Сергеича, кроме законной жены, ещё и... подруга боевая. Любовница, одним словом. Ну, а как в таком положении крещение принимать, обет верности Богу на всю жизнь давать? Решил он этому делу конец положить — порвать, стало быть, эту связь греховную. Но рассудил так: покуда некрещёный, съезжу-ка я с ней (с любовницей, значит) на курорт. Погрешу, значит, напоследок вволю — а там и «сдаваться» к Богу пойду...
Обрадовался Иван Сергеич — вот, дескать, какой хитроумный план придумал! Прикупил билеты, приготовился — для жены «легенду» сочинил... Но перед отъездом потянуло его вдруг в церковь — неизвестно почему. Пошёл не в наш храм, конечно. Который поближе, в тот и направился. Там служба идет... Встал наш Иван Сергеич в уголке — молится, крестится, всё вроде чин чином. А настроение-то у него совсем не благостное... Поганое, надо сказать, настроение — не молитвенное вовсе.
И тут чувствует полковник: вроде как спину жжёт. Покрутился немного — ещё сильней палит! А рядом женщина как вскрикнет: «Мужчина, да вы горите весь!» Подскочил Иван Сергеевич — глядь, а у него весь пиджак огнем полыхает!
Ну, слава Богу, обошлось всё. Прихожане пламя сбили, без ожогов обошлось — пиджак новенький, «курортный», только и пропал. Стали разбираться — что да как. И выяснилось вот что.
Полковник-то встал не шибко правильно — спиной прямо к образу Богородицы. А перед образом, само собой, свечи горят. Толкнул ли кто полковника, или сам неловко повернулся — видать, спиной огонь и зацепил. Так и приключился «пожар» этот...
И ещё рассказал Иван Сергеевич вот что. Как пиджак он скинул, как пламя сбили, поднял голову — а ему в глаза Богородица смотрит... «Что ж ты, дескать, задумал-то, Ваня?» И пронзил взгляд этот полковника с головы до пят. Не помнит, как из храма вышел. Ну, и на следующий день, спозаранку — к нам...
Вот такая история. Добавлю только, что герой наш, после исповеди и крещения, добрым христианином стал. Со всякими неблаговидными делами покончил. Долго к нам в храм с женой хаживал — пока не переехал от нас. К детям куда-то — в Белоруссию, никак...
Что говорите — мистика? Может, и так... Только это мистика на добро — побольше бы такой...»
Что самое страшное для человека?
 |
ДЛЯ ВАЛЕНТИНЫ ТОЛКУНОВОЙ самым страшным было умереть без покаяния
| |
У народной артистки Валентины Толкуновой (незадолго до смерти) спросили: что, по её мнению, самое страшное для человека? И знаменитая певица ответила, не раздумывая:
— Конечно же, умереть без покаяния...
Этот её ответ почему-то вспомнился, когда я узнал о смерти знакомого алкоголика из соседнего подъезда — ещё довольно молодого человека. Все соседи наперебой рассказывали, что их поразил вид трупа. Особенно вылезшие из орбит, неестественно выпученные глаза. А также широко открытый, будто застывший в немом крике рот. Словно в последний момент жизни человек увидел нечто ужасное — то, что ожидало его там...
«Страшно впасть в руки Бога живого»... Страшно — для тех, кто не совершил самого главного дела в жизни. Не примирился с Творцом...
Возможно, и получится прожить жизнь без Бога. Возможно, даже вполне комфортно и уютно — хотя как-то слабо верится в это. Уж очень сильно нужно стараться — и притом ежедневно — заглушать в себе голос совести... Ладно, допустим, прожить всё-таки можно. Но вот как без Бога умирать?
«А ты возьми — да и согреши!»
Один мой знакомый — человек давно и крепко верующий — рассказал мне следующий случай. Вроде бы ничего выдающегося в этом нет, но если подумать — можно сделать кой-какие выводы...
Когда этот знакомый (звать его Петром) уверовал и крестился, всё у него поначалу пошло хорошо. Так он, знаете ли, в церковную жизнь вошёл — любо-дорого! И благодать Господня ему в подмогу была — за что ни возь¬мись, всё спорилось. Об этом мне от многих христиан слышать приходилось: когда человек только-только первые шаги в вере делает, ему Господь сильно подсобляет! Опекает, ровно дитё малое — ни споткнуться, ни упасть не даёт... Словно в обычной жизни: вспомните, как родители своего малыша лелеют?
Однако, как приспеет время (это опять-таки верующие подмечают) — Господь ровно в сторонку отступает. Не совсем, а так, маленько: посмотрим, дескать, как ты без Меня, без поддержки Моей, сам шагать будешь! Помните, чай, как своих ребятишек ходить учили? Тоже ведь отпускали от себя понемногу — давай-ка, топай ножками! Ну, упадёшь, зашибёшься, поплачешь чуток — так не без того! На то оно и воспитание — чтобы в жизнь взрослую входил постепенно. Она, эта жизнь, как известно, не сахар. Да и не мёд...
Вот такая духовная параллель. Ладно, подрос наш Пётр (в христианском смысле), из младенчества вышел. Уже и других наставить вполне мог — как по заповедям Божьим проживать. Решил уже: всё, вроде крепко на ноги встал. Вот тут-то его и поджидала напасть...
Чтоб голословным не быть, на Святое Писание сошлюсь: «Кто думает, что стоит — берегись, чтобы не упасть!» (1 Кор. 10:12). Ну, и опять на опыт многовековой христианский — как же без него! А опыт — он вот что говорит: спустя какое-то время полезут на христианина изо всех щелей старые грехи! Да-да, те самые, о которых он уже и думать забыл! Казалось бы, все до единого потопил в купели крестильной. Да и пока младенцем Христовым был, возрастал в благодати, они его и вовсе не беспокоили. Но вот, прошло годков пять-десять — это у кого как — стучатся в дверь незваные гости! Пустите, дескать, на постой...
Ну, тут уж дело ясное: пустишь — после беды не оберёшься. Обратно куда как тяжелей выгнать! Однако некоторые пускают — случается, чего уж там...
Вот и к нашему Петру такой гость пожаловал — благо, что один только. Тот самый, которому он с великим удовольствием служил — покуда во тьме ходил, в безверии. Пётр его уж и так и эдак гнать — ни в какую! И постился, и молился, и на исповеди открывал, не таил — не отстаёт, проклятый, искушает!
Пётр, однако, крепился — помыслу греховному не поддавался. Однако чувствует — долго так не продержится. Или я его, или он меня! И тут один добрый человек подсказал ему: съезди-ка ты, брат, к старцу Николаю на остров К. Нет, говорит, такого человека, который у старца помощи и утешения не получил!
Пётр так и загорелся весь. Тут же, не мешкая, собрался — и в дорогу. Как добирался — это отдельный сказ, нынче не к месту. Долго добирался, одно скажу: и поездом, и автобусом, и лодкой-моторкой. Ну, и пешком не один километр — само собой. Дошёл, однако.
Терпеливо очереди своей дождался — к старцу страждущих полно. Всё как есть обсказал и спрашивает: как, мол, грех, прежде любимый, одолеть? Всё, что угодно, ожидал от старца услышать — но только не то, что услышал. Старец и не задумался ни на миг над бедой его. Тут же и ответ даёт — да такой, что у Петра и рот открылся поневоле:
— Говоришь, «любимый» грех покою не даёт? А ты возьми — да и согреши!
Пётр было думал, что ослышался:
— Как так, батюшка — согрешить?
— А очень просто — согреши, и всего делов! А после увидишь — хорошо ль тебе от того стало иль худо... Вот и весь мой тебе сказ. Ну, ступай с Богом!
Надо сказать, что вышел Пётр от старца Николая изрядно ошарашенный. Даже как обратно ехал, не упомнит. А в голове так и засело, так и стучит: «Согреши, а после посмотришь...»
И только когда уж к дому подходил, дошло-таки до Петра. А ведь недаром старец мудрый словечко «после» гласом своим выделил! Живо представилось Петру, как он согрешит — это запросто. И тут же представилось, да ещё живей прежнего — как он со всем этим дальше жить будет... И обдало его от этого представления холодом с головы до пят, и невольно крестным знамением осенил себя: «Господи, помилуй!» И, ободрившись, к дому зашагал...
С той поры крепко уразумел Пётр: одно дело — когда в неведении грешишь, по незнанию воли Божией. И совсем другое — когда эту волю знаешь... Тут уж такое чувство будет, что и словами описать невозможно. Гаже и скверней этого чувства не бывает...
Да что самому-то огород городить — в Евангелии об этом крепко сказано, лучше не придумать. Насчет свиньи, которую отмыли дочиста — а она вновь в грязи вывалялась...
Только человек — не свинья. И сам разуметь должен, что к чему...
«Было хуже Богу моему!»
У меня когда-то появилась вредная привычка — жаловаться на разные трудности. Мне казалось, что мои беды — самые страшные на земле. У меня меньше всех пенсия, зато больше всех проблем и забот. У меня самое слабое здоровье, зато самые сильные расходы на лекарства. У меня мало сил, зато много вредных родственников. И так далее...
Но излечил меня от этой привычки один брат по христианской вере — из нашей церкви. Когда я очередной раз пожаловался на тяжёлую жизнь, он не стал мне читать проповедь о смирении и терпении. А просто хлопнул меня по плечу и сказал:
— Плохо живётся, говоришь? Ничего, брат, не переживай — зато у тебя Отец богатый!
И пошёл своей дорогой. Я было хотел обидеться и сказать, что нехорошо так шутить — мой папа уже давно умер. Но тут я понял, что он говорил совсем о другом Отце — Который никогда не умрёт и Который, действительно, богаче всех.
И, знаете, полегчало мне с тех пор. И жаловаться потихоньку перестал. Как-то неудобно стало жаловаться — при таком-то Отце!
Знаете, каждый ведь из нас уверен, что ему тяжелей всех на свете живётся. Уж таков человек в повреждённости своей... Но вот что по этому поводу написал когда-то замечательный поэт Николай Гумилев:
Ничего я в жизни не пойму,
Лишь шепчу: «Пусть плохо мне приходится —
Было хуже Богу моему
И больнее было Богородице...»
Андрей МАЕРШИН
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице |
Спаси вас Господи!
Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При
любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.
Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru
|
|
|
