Какой была Россия наша?

Россия глазами французского посла 18 века

В СОВЕТСКИЕ ВРЕМЕНА историки немало потрудились над тем, чтобы доказать, будто до 1917 года Россия была нищей и отсталой страной, «тюрьмой народов», с забитым и бесправным населением. Однако, например, воспоминания французского посла в Петербурге графа Сегюра, жившего в нашей стране во времена Екатерины, свидетельствуют о том, что на самом деле это было вовсе не так.

Прибыв в Петербург в 1785 году, граф Сегюр записал: «Под серым небом, несмотря на стужу, повсюду можно было видеть следы силы и власти и памятники гению Петра Великого... Я был приятно поражён, когда в местах, где некогда были одни бесплодные и смрадные болота, увидел красивые здания города, основанного Петром и сделавшегося менее чем в сто лет одним из богатейших, замечательнейших городов Европы».

Крепостные и помещики

Не менее поразительно замечание Сегюра, убеждённого политического противника самодержавия, относительно «ужасного» по сравнению с «передовой Европой», как постоянно твердили, положения русских крестьян при крепостном праве. По наблюдениям внимательного француза, «русское простонародье» всегда имело обеспеченное жилище, пищу и топливо и «не испытывало страданий нищеты, этой страшной язвы просвещённых народов. Помещики имеют почти неограниченную власть над своими крестьянами, но, надо признаться, почти все они пользуются ею с чрезвычайной умеренностью». Каждый крестьянин платит умеренный оброк за землю, которую обрабатывает, и распределение этого налога производится старостами, выбранными из их среды.

«Во время моего долгого пребывания в России, — продолжает посол, — многие примеры привязанности крестьян к своим помещикам доказали мне, что насчёт этого я не ошибся. В числе многих примеров, на которые я мог бы указать, ограничусь одним. Обер-камергер граф Х, наделав больших долгов, вынужден был для их уплаты продать своё имение. Однажды утром, проснувшись, он слышит ужасный шум у себя на дворе. Шумела толпа собравшихся крестьян, он их призывает, спрашивает о причине этой сходки. “До нас дошли слухи, — говорят эти добрые люди, — что вашей милости приходится продавать нашу деревню, чтобы заплатить долги. Мы спокойны и довольны под вашей властью, вы нас осчастливили, мы вам благодарны за то и не хотим остаться без вас. Для этого мы сделали складчину и поспешили поднести вам деньги, какие вам нужны. Умоляем вас принять их”».

Нищих он не видел

«Во время моего пятилетнего пребывания в России, — констатирует Сегюр, — я не слышал ни одного случая жестокости и угнетения. Крестьяне действительно живут в рабском состоянии, но с ними хорошо обращаются. Нигде не встретишь ни одного нищего, а если они и попадаются, то их отсылают к их владельцам, которые обязаны их содержать. Сами же дворяне хотя и подчинены неограниченной власти, но пользуются, по своему положению и уважению к ним общества, гораздо большим значением, чем во всех прочих, даже конституционных странах Европы. Екатерина дала дворянству право выборов, и каждая губерния выбирает своих предводителей и судей. Все военные и гражданские должности находятся в их руках».

Даже описывая недостатки и простоту жилищ русских крестьян, французский посол тем не менее отмечает, что обыкновенной пищей простых людей в России являются «каша и жареное мясо». В то время как богатые купцы любят угощать с безмерной роскошью: они подают на стол огромнейшие блюда говядины, дичи, рыбы, яиц, пирогов, подносимых в таком множестве, что самые отважные желудки европейцев «приходят в ужас».

Роскошь жизни

Удивили француза некоторые русские обычаи, свидетельствовавшие о роскоши тогдашней жизни русских. «Лица, чином выше полковника, — пишет он, — должны были ездить в карете в четыре или в шесть лошадей, смотря по чи¬ну, с длиннобородым кучером и двумя форейторами. Когда я первый раз выехал таким образом с визитом к одной даме, жившей в соседнем доме, то мой форейтор уже был под её воротами, а моя карета ещё на моём дворе!»

Зимой, отмечает француз, с карет снимают колеса и заменяют их полозьями. «Санный путь по гладким широким улицам всегда прекрасен, так ровен и твёрд, словно убит мельчайшим песком, ничто не может сравниться с быстротой, с которой едешь или, лучше сказать, катишься по улицам этого прекрасного города», — восторгается он.

Описывая жизнь высших слоёв в Петербурге, Сегюр отмечает: «В обществе можно встретить много нарядных дам, девиц, замечательных красотою, говоривших на четырех и пяти языках, умевших играть на разных инструментах и знакомых с творениями известнейших романистов Франции, Италии и Англии».

Блистательное царствование

Будучи послом при Екатерине, Сегюр нередко общался с императрицей и дает ей в своих записках самую превосходную оценку. «Екатерина, — пишет он, — отличалась огромными дарованиями и тонким умом, в ней дивно соединились качества, редко встречаемые в одном лице. Склонная к удовольствиям и вместе с тем трудолюбивая, она была проста в домашней жизни и скрытна в делах политических». Перечисляя одержанные во времена Екатерины замечательные победы русских войск, Сегюр отмечает, что она добилась больших успехов и в других областях, в управлении государством и развитии народного образования. «Деятельность Екатерины была беспредельна. Она основала академию и общественные банки в Петербурге и даже в Сибири. Россия обязана ей введением фабрик стальных изделий, кожевенных заводов, многочисленных мануфактур, литеен, разведением шелковичных червей. Показывая своим подданным пример благоразумия и неустрашимости, она при введении в России оспопрививания сама первая подверглась ему. По её повелению министры её заключили торговые договоры со всеми европейскими державами», — отметил посол.

Сегюра поразил не только Петербург и его высшее общество. Екатерина взяла его в поездку по России, и французский граф имел возможность ознакомиться с русской провинцией того времени. «На нашем пути, — записал посол, — мы везде видели осушённые болота, строящиеся селения, города, вновь основанные или обновленные. Повсюду народ, как будто торжествуя свои победы над природой, добываемые без крови и слёз, усердно выражал своей повелительнице чувства искренней преданности. Толпы крестьян падали пред нею на колени, вопреки её запрещению, потом поспешно вставали, подходили к ней, называя ее “матушкой”, радушно говорили с нею».

Восторг вызвало у француза посещение Москвы. «Вид этого огромного города, обширная равнина, на которой он расположен, и его огромные размеры, тысячи золоченных церковных глав, пестрота колоколен, ослепляющих взор отблеском солнечных лучей, это смешение изб, богатых купеческих домов и великолепных палат многочисленных гордых бар, это кишащее население, представляющее самые противоположные нравы, различные века, варварство и образование, европейские общества и азиатские базары, — всё это поразило нас своей необычайностью».

Андрей СОКОЛОВ

| К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх