|
|
Но время ранней Литургии в день Светлого Христова Воскресения 18 апреля 1993 г. в скитский храм даже не вбежал, а как бы вполз послушник Е., оглушив всех страшной вестью: «Братиков убили!» Вскоре вся православная Россия узнала: после ночной Пасхальной службы рука сатаниста 60-сантиметровым ножом с гравировкой «666» прервала жизнь трех Оптинских насельников: иеромонаха Василия (Рослякова), инока Трофима (Татарникова) и инока Ферапонта (Пушкарева). Казалось, они ничем не отличались от других братий монастыря. Однако внутренняя жизнь тех, кто уходит из мира и посвящает себя только Единому Владыке и Господу нашему Иисусу Христу, — тайна, неведомая даже близким. И потому не случайно именно их Господь избрал сподобиться мученического венца — «самого большого счастья в этой земной жизни» (свт. Иоанн Златоуст). Василий, Ферапонт, Трофим
Разными путями пришли они к Богу, но у каждого был миг, когда душа вдруг познала Истину, о чем будущий инок Трофим, переполненный радостью откровения, однажды воскликнул: «Нашел!» Неприметный сибиряк Владимир Пушкарев был облачен в подрясник и стал иноком Ферапонтом в день памяти сорока Севастийских мучеников, когда отец Василий говорил на проповеди: «Кровь мучеников и поныне льется за наши грехи. Бесы не могут видеть крови мучеников, ибо она сияет ярче солнца звезд, попаляя их. Сейчас мученики нам помогают, а на Страшном Суде будут нас обличать, ибо до скончания века действует закон крови: даждь кровь и приими Дух»... У инока Ферапонта была такая жажда молитвы, что ее не насыщали даже долгие монастырские службы. Одна монахиня рассказала, как она, когда была паломницей, увидела однажды стоящего на коленях под мокрым снегом о. Ферапонта. Через полчаса, выглянув в окно, она застала ту же картину, отметив, что инок мерно перебирает четки. Невероятно, но и через два часа она вновь увидела его, павшего молитвенно ниц, уже припорошенного снегом. В последние дни Великого Поста, перед смертью, этот молчальник вообще не ложился спать. Молился ночами. Тайну своей напряженной молитвенной жизни он унес с собой в вечность, но мы запомнили его слова: «Да, наши грехи можно только кровью смыть». «Трофим был духовный Илья Муромец и так по-богатырски щедро изливал на всех свою любовь, что каждый считал его своим другом», — вспоминал об иноке Трофиме один трудник. «Он каждому был брат, помощник, родня», — отзывался о нем игумен Владимир. «Трофим был истинный монах — тайный, внутренний, а внешней набожности и фарисейства в нем и тени не было... Он любил Бога и всех людей!.. Плохих для него на земле не было», — говорил другой паломник. И никто при его жизни не знал, что он был тайный аскет, но аскет радостный и являющий своей жизнью то торжество духа над плотью, когда, по словам св. прав. Иоанна Кронштадтского, «душа носит тело свое». Отец Василий, в миру Игорь Росляков, до Оптиной был известным спортсменом-ватерполистом. Господь наделил его многими талантами. Сохранившиеся дневники, стихи выдают в нем человека удивительно способного к слову. Его последний дневник оборвался на записи: «Духом Святым мы познаем Бога. Это новый, неведомый нам орган, данный нам Господом для познания Его любви и Его благости... Это как если бы тебе дали крылья и сказали: а теперь можешь летать по вселенной. Дух Святый — это крылья души». Неужели так можно писать, не познав?
Трое Оптинцев победили... «А Пасха красною была...»По молитвам Святых Старцев Оптинских Благословенная Обитель уже через пять лет после ее возвращения Православной Церкви духовно взрастила новомучеников, своею кровию омывших не только свои грехи. Правильно понимая случившееся, один из отцов, который служил в Скиту в то время, когда пришло известие об убийстве, сказал со слезами на глазах: «Слава Тебе, Господи, что посетил Оптину Своею милостью». Православные люди сразу стали почитать убиенных в Святую ночь. На их могилках (в юго-восточной части монастыря) всегда много цветов, зажжены свечи; известно множество случаев исцелений при молитвенном обращении к ним. Сейчас над их могилами возведена часовня.
Инок АРКАДИЙ Стихи убиенного о. Василия...Услышал Ты, Боже, обеты мои, И мне возвестил в тишине, Что дал мне в наследие петь о любви, О грустной моей стороне. И Ты приложи к удивительным дням Еще удивительней дни, И слишком короткие жизни певцам Хотя б после смерти продли. И я буду Имени петь Твоему, Пока на земле моя тень, И буду тянуться губами к Кресту В Воскресный и Праздничный день. | К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |
|
|