Искренность – это смелость

В РЕЛИГИИ НУЖНО БЫТЬ ИСКРЕННИМ. Можно заблуждаться, но нельзя сознательно лгать. Религия — это связь. Искренность связана с искренним, что по-древнерусски означает «ближнего». (Искр, церк.-слав. — точно, согласно, близ, подле).
Как быть искренним? Ведь это не так просто. Есть болтуны, признающиеся, что украли, соврапи и т. д. Но они не искрометны, не искренни.

...В ВЕК АМЕРИКАНСКОГО ИМПЕРИАЛИЗМА мировая закулиса уже не пытается скрыть свое презрение к людям и их богам: в любой стране мира, в Индии, Китае, Анголе, Никарагуа вы увидите все те же бездарные «Пепси-Колу», «Макдональдс»

Искренность — это смелость. Смелость возможна лишь в пути. Опасность (Gefahr, нем.) от ехать (fahren). В паломничестве к неизвестному искренний рискует. Ему протягивает руку сам Бог.

Искренний обнажает, открывает в себе что-то, что может быть соблазном для других. Что может нанести ему вред, уничтожить его судьбу, стереть его как событие.

Но вот критическая точка позади — катарсис произошел. И говорящий, и слушающий прикоснулись к открытому, откровению. К чему и Моисею нельзя было подойти. Оно горело, как огненный куст.

Сказанное произнесено, но не искажено, не опошлено. Пришло в мир, но не утеряло своей чистоты. Это свежесть и новизна связывают искренность с процессом творчест-ва.

Конфуций говорил о «великой искренности» как о главном человеческом сокровище.

Путешественнику сегодня (еще более чем вчера) кажется, что искренность осталась только на Востоке, и особенно в России.

На Западе, в силу его поверхностного рационализма, царствуют однозначность и лишенная тайны непротиворечивость. Вместо Церкви — секта, вместо мистики — мораль, вместо легкости — труд, долг и угрюмость. Все стало спектаклем.

О преступлении (например, абортах) бестрепетно кричат на языке плакатов и законов. О таинственном (например, явлениях Божьей Матери) разглагольствуют как о чем-то расхожем, без страха и трепета. На Западе невозможна искренность, потому что нет ничего нового и неоткрытого.

Искренность побеждает, потому что она неожиданна. Человек всю жизнь живет со своей непрерывной духовной судьбой, «копит на небесах», созидает органику Церкви. И все это скрыто, все это естественно, как дыхание.

И вдруг прорывается искренность. Она обезоруживает, потому что искренний человек лишен всякой защиты. Он бессилен, и в этом его сила. Через него говорит Бог. Искренность — непременное условие соборности. «Соборность» партий, собраний, идеологий лишена этого дара творческой, неожиданной искренности.

Искренность вне ролей и условностей. Но искренний не может быть наглым, то есть нарушающим законы иерархии. Искренний открывает за стертой и помертвевшей иерархией другую, более изначальную, более божественную.

Поэтому в православии нет диалектики, нет эволюции. В православии нельзя говорить об «обновлении» Церкви, как об этом говорят на Западе. Церковь каждую секунду и вечное, и новое. Как это открылось в видении Ерма (имеется в виду книга «Пастырь Ерма. Видения», которая, по преданию, преподнесена Ерму Ангелом. — Ред.), она и старица, и юная дева.

Чтобы снять вековые напластования, западный христианин идет не на исповедь, а к психоаналитику. Психоанализ строится таким образом, чтобы вызвать пациента на искренность.

Пунктуация, разрыв, удивление.

Психоанализ — это соединение несоединимого. Только при случайном сближении вспыхивает, подобно короткому замыканию, искра поэтического вдохновения. Тогда рождается новый образ.

Сейчас даже в России говорят не об образе (образование), а об имидже (как обмануть других). Но неизбывна тяга к духовному росту, к вечному обновлению. Этот процесс невозможен в одиночку, в обществе «без Отцов». Замечательно, что только еще в России обязательна перед причастием исповедь. На Западе исповедь почти исчезла. Поэтому и обновленных, осиянных Счастием (причастия) лиц в западных церквях не увидишь. Исповедь исчезла, потому что исчезло доверие к священнику и Богу. Исчезла и любовь. Главная заповедь христианства: возлюби искреннего своего.

Меня всегда поражало в моих западных путешествиях, как слабо реагируют люди на призыв «сбросить маски», отделаться от ролей, стать самими собой. С этим связано и непонимание Западом юродства.

Зато и мне было трудно понять, почему нужно обрывать любой интересный разговор именно в 10 часов, почему нельзя есть помидоры вместе с паштетом и т. д. В западной жизни все застыло и приобрело статус ритуала. Ритуал церковный — нечто совсем иное. Он канализирует энергию таким образом, что, освящая, освобождает. Ритуал светский умножает табу — и блокирует все то, что непосредственно и искренно.

Теперь, в век американского империализма, мировая закулиса уже не пытается скрыть свое презрение к людям и их богам: в любой стране мира, в Индии, Китае, Анголе, Никарагуа вы увидите все те же бездарные «Пепси-Колу», «Макдональдс».

Протестантизм, как известно, породил капитализм. Ибо отменил литургию, Таинства, Тайну.

Чудовищный цинизм, пришедший на смену доверию, недолго оставался бесплотным. Он тут же облекся в систему собственных ритуалов, которые в наше апокалиптическое время ускоренно (отсюда перестроенное «ускорение») созидают тело Антихриста. В этом теле, то есть в аду, уже не будет ничего «светского», никаких просветов и «онтологических щелей бытия». Ибо ад — это неподвижность и отсутствие возможности. В аду (который уже кое-где наступил) уже не смогут даже грешить. Грешить — это как-никак выбор. Выбор — свобода. А в наше время этот дар столь редок, что его можно осознать только как благодать.

Татьяна ГОРИЧЕВА,
религиозный философ, Париж

| К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх