Протоиерей Василий Максимишинец: «Быть счастливым — это быть с Богом!»

ПРОТОИЕРЕЙ ВАСИЛИЙ МАКСИМИШИНЕЦ — счастливый человек. Это видно даже невооруженным взглядом. Отец Василий прошел и испытал в своей жизни многое, но трудности его не сломали, а только закалили. И хотя у него 5 своих детей и 12 приемных, для каждого из них он находит время. Несмотря на непростую экономическую ситуацию, батюшке с Божией помощью все удается — и постройка дома для этих деток (во многом своими руками) и обеспечение их всем необходимым, а главное — любовью и вниманием. Еще отец Василий — отличный гид-экскурсовод по Святой Земле, совмещающий работу с миссионерством. А еще он — интересный собеседник и патриот своей страны, убежденный в том, что украинцы и русские — один народ.

Хотел стать священником

— Отец Василий, расскажите о вашем приходе.

— Я настоятель Свято-Димитриевского храма Хустско-Виноградовской епархии. Приход небольшой. В воскресенье 200-300 человек на Литургии, в праздники — 600-1000.

— Как вы пришли к Богу?

— Я вырос в большой семье в селе Угля, где служил известный архимандрит Викентий. Когда я приходил с мамой из церкви, я находил у нее юбку зеленую и платок. Юбка у меня — подризник, платок — фелонь. Беру кружку, из печки уголь, и пока я дома «свою» литургию не отслужу, не пообедаю.

— И вы помнили, как все нужно делать?

— Ну, примерно. В 5 лет я сказал, что хочу стать священником. Мы жили на краю села, там были дачные участки. И среди них я ходил в своем «подризнике» и фелони. И говорил: «Я — священник!» Одна из женщин принесла мне латунный крест, и я стал уже с этим крестом ходить. Я запомнил, как вдохновенно отец Викентий произносил проповедь про самарянку. У нас была большая гора дров, я на нее залезал и рассказывал про самарянку. Женщины бросали свою работу, подходили и внимательно слушали. Говорили: «Если бы мы отца Викентия слушали в церкви, как этого пацана, то нам бы Господь все грехи простил».

— А в школе знали о вашем увлечении религией?

— Да, но это не было большой проблемой. У нас в Закарпатье было не так, как на востоке Украины. До 10 класса я уже знал церковный устав и уже мог на клиросе вести службу, при отпевании я читал псалмы. Однажды я пошел километров за 20 в одно село, поскольку слышал, что там есть Библия на церковно-славянском языке. Я купил ее за 35 рублей. Это было в 5 классе. Псаломщики надо мной смеялись. Говорили, что я ничего не пойму.

— Большие деньги по тем временам!

— Привез и начал читать. И вы знаете, я понимал ее. И до конца школы я прочитал всю Библию на славянском языке. У меня была мечта стать священником. И это меня сдерживало от дурных поступков. Другие курят, а я не могу, я же священником буду! Я знал, что надо в армию пойти, до армии не принимали в священники. Пошел я в армию. В армии тоже так было. Другие за девушками ходят. Я — нет. Я же должен быть чистым человеком!

В Москве не остался

ОТЕЦ ВАСИЛИЙ и его большая семья

«ТАКОВЫХ есть Царство Небесное»

— А дальше что?

— В 1980 году я поступил в Московскую духовную семинарию. Эти слова звучали для меня как стихи: Московская духовная семинария. Поступил, моя мечта сбылась! Начал учиться, чтобы стать священником. Надо было жениться или принимать монашество. Я бы стал монахом, но надо было оставаться в Лавре. А как я буду крестить, венчать? Я что, должен закопать свою мечту? У меня внутри все кипело. Поэтому во 2 классе семинарии я женился, стал дьяконом, потом — священником. Это было счастье! Я мечтал об этом, готовился всю жизнь. Наверное, меня можно было рукополагать и в 9 классе, потому что я все знал, кроме проповеди. Этого я не знал. А устав был для меня как семечки. В семинарии мне не надо было это учить. Казалось, что я и Евангелие знал наизусть...

— Все 4 Евангелия?

— Да, я могу цитировать большие отрывки по памяти.

— У вас такая память хорошая?

— Да. Я этого сам не знал, а узнал во 2 классе семинарии. Когда мы сдавали экзамен по Новому Завету, я начал им говорить цитаты из Евангелия на церковно-славянском языке, и говорил минут 10. Я запомнил, как читал отец Викентий. Как мне кажется, церковно-славянский перевод — самый точный. После 3 класса, когда я стал священником, меня послали в Москву на 3 дня послужить — в церковь Знамения, что на речном вокзале, где заболел настоятель... А там мне сказали: «Мы бы были не против вас оставить тут». Я ходил по домам и крестил. У меня сразу появились там духовные чада. Меня хотели оставить, но как же, я же с Закарпатья!

Когда я окончил семинарию, уполномоченный сказал, что у нас 12 приходов, пока кто-то не умрет, я прихода не получу. И полгода я был без прихода. Я пожалел, что не остался в Москве. Ведь было престижно остаться на московском приходе. В жизни ни о чем не жалел, только об этом, а сейчас и об этом не жалею. Я понял, что Господь дал мне что-то большее. И это у меня первый приход. На приходе мне пришлось пережить очень много трудностей. 92-93 годы были нелегкими.

— А что там происходило в это время?

— В Закарпатье православная вера была изначально на 120 лет раньше, чем в других частях Руси. Кирилл и Мефодий — они же шли через Закарпатье, в 863 году они были в Моравии. Потом у них были ученики, которых выгоняли латиняне, и они в Закарпатье основали Угольский монастырь. Кстати, сейчас моя тетка Екатерина — игуменья этого монастыря. В 1646 году была заключена Ужгородская уния, и из 800 священников 63 подписали унию, так как им пообещали землю.

— Уния — это устав православный, а подчинение Ватикану?

— Это соединение, союз с Римско-Католической Церковью. Обряд остается православным, а подчинение — Папе Римскому. При этом униаты приняли католические догматы, изменили символ веры. В 90-е униатская агрессия возобновилась, и мой приход она не обошла стороной. Бывало, я шел на службу и говорил, что, возможно, я не вернусь. Раньше я жил на квартире. Дом мой где-то в 300 метрах от церкви. Тогда была у меня такая ситуация: чтобы пойти в церковь, я должен был взять фелонь, епитрахиль, иначе меня могли порезать униаты. Они ходили с ножами, и пока я был в облачении, они боялись меня трогать, а если я в подряснике, могли уже побить. Бывало, что нас униаты не пускали в церковь. В 1993 году на Петра и Павла я не служил, потому что не пустили в церковь. Это было очень печально для меня.

— Власти их поддерживали?

— Да, власти поддерживали.

— Были антирусские настроения? Они считали русских захватчиками...

— Да, об этом у меня есть книга «История Русской Церкви в Карпатской Руси»...

— Это вы написали?

— Да... Надо сказать, тогда людей судили даже за то, что у них были молитвословы, напечатанные в Москве, а не в Будапеште, или Евангелия из Москвы. Все делалось, чтобы не было связи с Россией. Но Господь устроил так, что связь возобновилась, и мы ожили.

Козни униатов

— Я знаю, при советской власти все униатские храмы вернули Православной Церкви...

— Практически 300 лет в Закарпатье была уния. Первоначально Закарпатье было разделено на 2 части. Одна часть была подчинена Австро-Венгрии, другая — Трансильвании, то есть это территория современной Румынии. Это протестанты. Австро-венгры их не трогали, и протестанты тоже не давали окатоличивать церковь. Думали сделать всех протестантами. Когда уже произошла передача земель католикам, уния двинулась и на восток Закарпатья. То есть вся область была охвачена унией. Получилось, что все церкви были переданы униатам, православных не было. Сначала-то вера у людей была православная. Последний марамурешский епископ Досифей умер в 1735 году. Его похоронили и после этого следили, чтобы никто не мог рукоположиться во епископа. После первой мировой войны, в начале XX века, униаты начали переходить в Православие. Когда советская власть пришла, большевики передали нам униатские храмы. Поэтому униаты сейчас говорят, что мы молимся в их храмах. А большинство людей говорят так: «Наши деды и прадеды их строили, а мы же хотим быть православными». У меня на приходе процентов 12 за унию, но примерно 80% за православную веру. Униаты были злы, агрессивны, при этом мои мужики под 40 лет боялись взять у меня ключи от церкви, чтобы им дом не сожгли. Бывало и так: у них в руках газета, в газете арматура, дадут по голове...

— В России все по-другому. Светские власти возвращают храмы, ценности, которые Церкви принадлежали.

— У униатов задача была силой взять, что могли. Представьте себе, что в соседнем селе два омоновца пришли с пятью униатами, чтобы им передать ключи от храма. И вот ОМОН окружил храм, униат с сумкой, с зубилом, с ручной дрелью разбивает старый замок на двери, чтобы зайти в церковь. Приходит священник, настоятель наш, православный, который пытается им помешать. А два милиционера руки ему заламывают, ведут его в сторону, но тут — школьники, народ. Униатов «положили в кювет» и стерегли: одна группа на колокольне, другая на входе, третья в храме, чтобы не захватили храм. Так же и у меня, но у меня было одно чудо. Я, конечно, не придаю этому большого значения, но последнее время я задумываюсь. Униаты считают, что это чудо. У них задача была не пустить нас в церковь, но когда я захожу в церковь, они убегают сразу. И тут они ночью нарезали гвоздей с гранями, которыми куют лошадей, а у нас ключ толще моего пальца и большая пазуха такая. Они туда ночью набросали кусочки этих гвоздей. Потом, когда мы хотели открыть, они блокировали двери. Один мой прихожанин взял у меня ключ и говорит: «Давайте я все-таки пойду открою». Но потом возвращается и говорит, что они там что-то набили. Это был 1993 год, 8-й год моего служения. Я подхожу с этим ключом, и через 40 секунд двери были открыты. И униаты говорят, что они видели, как оттуда гвозди вылетали. И решили: с этим попом опасно иметь дело. Они были рядом, я это не видел. Факт тот, что за 40 секунд я открыл дверь, вошел и начал молитву «Царю Небесный...», за мной заходят мои люди — 300-400 человек, и мы служим Литургию.

Закарпатье будет русским!

— Насколько сейчас сильно влияние униатов в Западной Украине?

— Сейчас у них слабое влияние. У нас в Закарпатье процентов так 20 населения подвержены ему. Наша Православная Церковь находится под омофором Московского Патриарха.

— Да, многое вы перенесли...

— Было такое, что мне угрожали, что если я пойду на праздник Пасхи в церковь, то меня убьют, через сельсовет прислали мне письмо, что я пострадаю.

— Через сельсовет?

— Да, через сельсовет. В течение 2 лет я боялся выйти ночью на улицу. Было такое, что я провожал старого человека, и провел его немного, и включил свет на улице, а его через 200 метров избивают униаты. Однажды было и так: меня везли на мотоцикле на панихиду, и одна женщина сказала: «Я его на ходу стащу с коляски». Все же она меня не стащила, хотя сторожила. Позже эта женщина и некоторые униаты повернулись ко мне лицом, и сейчас останавливают меня на улице, и я их подвожу на машине. Я с ними здороваюсь.

— Сейчас каковы отношения православных и униатов? Нет таких нападений?

— Нет уже нападений, потому что силой они уже ничего не могут взять. Сейчас применяются другие способы прозелитизма. Например, женится униат на православной. Они берут ее в оборот. Мол, она должна жить у нас и должна ходить в униатскую церковь. Сначала у них был успех, сейчас у них успеха меньше.

— С чем связаны такие антирусские настроения? С тем, что менталитет другой у людей, что долгое время в оккупации находилась эта область, что их как бы отлучили от этой культуры? Почему у них такие настроения?

— Эти настроения были искусственно созданы, потому что им много обещали. Распался Союз, денег не было, разруха. И они обещали 5 мерседесов, если ты захватишь храм. Моему человеку обещали тоже. По судам таскали нас сколько, страшное дело... Часто мы проигрывали суды. Было такое, что приходят судебные исполнители передать храм униатам. Все документы на руках. Суд решил. Был один момент, когда они пробовали физическую силу. Когда православные видели, что беда, за храм вступалась молодежь, и они понимали, что силой нас не возьмешь. Они обещали и давали главарям много денег. А те их делили. Но ничего не получилось.

— Скажите, может расколоться Украина на восточную и западную?

— Нет, наше Закарпатье русского духа примерно на 70%. Наши говорят, что так хорошо, как с русскими, им никогда не жилось. При мадьярах знаете что было? Ты мадьярский хлеб ешь, по-мадьярски и говори. И жандармы мадьярские били наших, и люди это помнят. И так было в течение 300 лет! Вот мой старик староста говорил, что у нас, где я служу, ввели было новый стиль, но мы не пошли на Пасху по-новому, а пошли в Румынию, там границы в то время не было. Там была православная церковь. И нам посвятили куличи, яйца. Жандармы мадьярские нас подстерегли с палками. Так нас били, что все корзины были перебиты. Это мне говорит очевидец этого случая.

— Такая политика власти была?

— Да, они говорить не говорили, а свое дело делали. Я неплохо знаком с Европой, с Германией. Когда я там им это рассказываю, они говорят, что так поступать нельзя. Они удивляются и спрашивают: кто вам такое рассказал? Тем не менее, это делалось. Московская духовная школа таких юношей, как я, принимала очень много. Закарпатцев там очень любили. И когда Филарет хотел учинить раскол, у нас не было даже полпроцента священников, которые бы пошли за ним.

— Тем не менее, достаточно большое количество приходов входят сейчас в так называемый «Киевский патриархат».

— Да, но у нас в области их немного. У нас все же у большинства прорусское настроение. Конечно, чтобы так было и дальше, надо сохранять традиции. Патриарх ездит к нам на Украину, мы живо ощущаем, что у нас есть Патриарх. Он нас не забывает, поддерживает. Я считаю, что если так будет дальше, то все будет к лучшему. То есть враги не преуспеют. Потому что мы — один народ. Один славянский народ. Я за то, чтобы мы были едины. В единстве — наша сила. У меня в книге эта мысль проходит красной нитью. Я политикой не занимаюсь. Я это делаю ради Бога, ради духовного единства народа. Я служитель Церкви.

У меня большая семья

СЕМЕЙНАЯ молитва

НОВЫЙ ДОМ, построенный о. Василием, венчает православный крест

— Вы, наверное, человек счастливый, отец Василий? Все, о чем мечтали, сбылось или сбывается. Наверное, Бог вас так сильно любит?

— Да, я не сомневаюсь, что Он меня любит. И недавно у меня еще одна мечта сбылась. Встретилась мне однажды женщина, которая имела дом социально-психологической помощи детям-сиротам. Она попросила меня помочь мальчикам, которые нюхают клей. Я сперва призадумался: что я буду с ними делать? Опыта никакого нет. Это было в райцентре в Виноградово. И вот я туда пошел, начал заниматься. Что-то получалось... Было у них чуть больше 20-ти детей. Конечно, не все нюхали клей, но потихоньку с Божьей помощью мы и таких вытянули. И я этим увлекся. Они меня стали называть «отцом». Я прихожу, они на меня как птички набросятся! Я их стал привозить к себе в церковь. Но далеко — 18 км. В приюте мне выделили комнату, где я мог молиться с ними. Меня обвиняли, что я хочу сделать здесь монастырь. Я понял, что этим детям нужна помощь. Но я там был бесправен. И просил у Господа помощи, чтобы построить свой дом. Я пошел в Киевскую Лавру и в Успенской церкви молился со слезами. И вот милостью Божией полтора года назад я начал строить этот дом. И на сегодня двухэтажный дом закончен. Сюда можно поселить 25 детей. Часть из тех детей я переписал на себя. И сейчас у меня приют для сирот. Помогают мне матушка и сыновья.

— Их же нужно всех кормить. Нужно денег достаточное количество. У вас есть какие-то благотворители?

— Я все стараюсь делать сам. У нас есть своя пекарня. Кроме того, сейчас нам будет помогать государство. Мне будут выделять по 1700 гривен на одного ребенка. Это примерно 200 долларов. Думаю, этого хватит. У меня есть мечта в дальнейшем построить 3-этажный дом, где бы можно было поселить 60-80 детей.

— Их же нужно обучать.

— Недалеко есть школа.

— Как вам удается освобождать их от их пагубных привычек?

— Это сложно. Надо и молиться, и рассказывать им, и работать с ними, и подавать им личный пример.

— А правда, что клей так действует, что поражает клетки мозга, отупляет человека?

— Да, конечно, это приводит к дебилизму.

— Я знаю, что все больше появляется таких центров, которые помогают справиться с этой зависимостью.

— Да, такие центры есть при приходах. Надо найти такому человеку занятие. Природа не терпит пустоты. В Писании сказано, что когда дьявол оставляет человека, то бродит по пустынным местам. Но потом, если видит незаполненным это место, берет с собой 7 других бесов, возвращается в него, и бывает такому человеку последнее хуже первого. Поэтому, если человек поисповедуется, но не будет упражняться в добром, то непременно займет это место всякая грязь. Поэтому я горячим мальчикам всегда даю нагрузочку, но к ним надо подобрать ключ. Я пришел к выводу, что детей надо любить. Я их люблю. Я их беру не потому, что они мне нужны. Однажды я решил взять одну неблагополучную девочку, никто ее не хотел брать. Я ее взял на колени, она посмотрела мне в глаза, и я прочитал: «Неужели ты меня возьмешь?» В личном деле написано, что у нее недоразвит головной мозг, не развита грудная клетка, и я решил ее взять. Когда пришел второй раз, я сказал ей: «Я тебя возьму». Она смеялась в голос целых 5 минут.

— Как она сейчас?

— Я ее еще не взял. Я только пошел с ней на контакт. Заберу ее в ближайшее время. Чтобы ее забрать, надо делать документы. Сейчас я собираюсь к себе забрать целую семью. Три девочки и два мальчика.

— Они, наверное, становятся все верующими?

— Конечно! Постепенно.

— Это все сироты? Или есть родители?

— Ту девочку мать бросила в роддоме, и она выжила. У этих пятерых детей отец умер, а мать вышла второй раз замуж, уже успела двоих родить после этого. Детей от первого брака сильно избивала, они голодали. Их нашли на улице, передали в интернат. Сейчас через суд мать лишили родительских прав, и дети передаются нам. Эти дети считаются «со статусом», они полностью будут наши. Моя задача их не просто накормить и одеть, но привести их к Богу и вывести в люди.

— Дай Бог вам помощи и поддержки. Скажите несколько слов пожеланий нашим читателям.

— Что я могу сказать? Я вижу цель жизни в том, чтобы жить с Богом. Быть счастливым — это значить быть с Богом! Я счастлив, и мне радостно, когда я в мире со своей совестью. Я бы пожелал читателям, чтобы они тоже жили с Богом, потому что земные радости и увеселения очень непрочны. Они как цвет полевой, говорит Апостол Павел, засохла трава, и цвет ее упал. А радость, которая от Господа, — а это приходит и от домашней молитвы, и от молитвы церковной, и в Таинстве причащения, — такая радость никогда не подводит и никогда не иссякает. Кто имеет эту радость, того, говорит Иоанн Златоуст, ничто не может привести в отчаяние.

— Спасибо!

Вел беседу Сергей РОМАНОВ
Фотографии автора и из архива священника отца Василия

ОТ РЕДАКЦИИ. Отец Василий наделен от Бога многими талантами. В ближайшем номере мы расскажем еще об одной грани его дарования, выразившейся в его интереснейшем служении на Святой Земле в качестве гида-миссионера.

| К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх