|
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице |
Мудрый старец Паисий рассуждает
о вечном... (рассуждение...
о рассуждении)
(Продолжение. Нач. в № за сентябрь 2009)
Рассуждение — венец добродетелей
— Геронда, почему святые отцы говорят, что добродетель рассуждения — «величайшая из всех добродетелей»?
— Рассуждение не просто добродетель, она — корона, венец добродетелей. Каково наше духовное состояние, каково у нас качество добродетелей, таково у нас рассуждение. Если у нас бумажные добродетели, то бумажным будет и венец добродетелей, то есть рассуждение. Если добродетели бронзовые, бронзовым будет и венец. Если они золотые, то и венец у них золотой. Если в наших добродетелях есть алмазы, то алмазы будут и на венце добродетелей — рассуждении.
— Геронда, что такое рассуждение?
— Рассуждение — это духовное зрение. А духовным зрением обладает тот, кто имеет очищенный ум, таковой имеет ясность духа и просвещение от Бога.
— Святой Иоанн Лествичник говорит: «Двумя очами мы видим телесное, а рассуждением видим духовное».
— Так и есть. Видишь, если наши глаза здоровы, то мы видим хорошо, а если они поражены болезнью, то видим плохо. Острота нашего зрения зависит от здоровья глаз. То же самое происходит и в духовной жизни. От того, насколько мы здоровы духовно, зависит и наше духовное зрение, рассуждение.
— Геронда, как открываются духовные очи?
— Разве Христос не брением отверз очи слепому? Но, чтобы открылись очи нашей души, мы должны сбросить с себя брение, грязь, скверну греха. Не сказано ли: «Тину бо отряс очесе умнаго»? Если мы не отречемся от своего «я» и не освободимся от своего ветхого человека, но будет в нас продолжать оставаться себялюбие, эгоизм, человекоугодие, то не будет у нас ясного духовного взора.
Чем больше человек преуспевает в духовной жизни, тем шире раскрываются очи его души. Ум очищается, человек начинает лучше распознавать собственные недостатки и видеть многие благодеяния Божии, смиряется, внутренне сокрушается — и приходит естественным образом Благодать Божия, Божественное просвещение, и он приобретает рассуждение. Тогда он в каждом случае ясно видит, какова воля Божия, и не претыкается на своем духовном пути. Потому что рассуждение — это руль, который ведет его безопасно, не позволяя уклоняться с прямого пути ни направо, ни налево.
— Геронда, когда человек начинает по благому произволению делать что-то хорошее, а потом доходит до крайности и получается зло, это значит, что нет рассуждения?
— Начало может быть хорошим, но если человек невнимателен, то к делу примешивается эгоизм, и он сбивается с нужного курса. Когда к тому, что мы делаем, примешивается наше «я», наше эго, тогда возникают пристрастия, и диавол пожинает плоды. Потому старайтесь жить внутренне внимательно, смиренно, трудиться незаметно, чтобы иметь Божественное просвещение. Живущий внутренней жизнью смиренно преодолевает человеческую мелочность, фанатизм и т. д., становясь зилотом, ревнителем, в хорошем смысле этого слова.
— Геронда, мне трудно распознавать, что правильно в каждом конкретном случае.
— Тебе необходимо очищение, чтобы появилась ясность духовного восприятия. Читай «Лавсаик», «Лимонарий», «Достопамятные сказания», авву Варсонофия, — читай применительно к себе, чтобы развить духовную интуицию. Тогда сможешь различать, где золото, а где медь, и станешь настоящим ювелиром в духовных делах.
В каждой добродетели необходимо рассуждение
— Геронда, авва Исаак пишет: «Бог вменяет добродетель по рассудительности».
— Так и есть. Любое наше дело, чтобы оно было угодно Богу, и любая добродетель, чтобы она на самом деле была добродетелью, имеют нужду в рассуждении. Рассуждение — это соль добродетелей. Поэтому Христос и говорит в Евангелии: «Всякая жертва солию осолится». К примеру, в вопросе подвига сколько требуется рассуждения! Человек должен учитывать свои силы, свое духовное состояние и т. д. Если он перегнет палку, то окажется неспособным вообще что-либо делать, а это будет в ущерб всей его духовной жизни. Потому отцы говорят: «Что сверх меры, то от диавола». Для Паисия Великого, например, который мог двадцать дней оставаться без еды, не было бы крайностью постоянно держать трехдневные посты. Но для человека, у которого ноги дрожат от слабости и который с трудом раз в год выдерживает трехдневный пост, налагать на себя постоянно такие посты было бы крайностью, а крайность, как мы сказали, от диавола.
— Геронда, я понимаю, что в подвиге нужно рассуждение, но зачем оно нужно в других добродетелях, мне трудно понять. Не могли бы вы привести нам какой-нибудь пример?
— Возьмем, к примеру, тебя. У тебя сердце матери, а... Говорить дальше?
— Говорите, Геронда.
— А манеры... злой мачехи. В тебе столько жертвенности, столько самоотречения, столько доброты, но нет рассуждения. Ты не обращаешь внимания, что за человек с тобой говорит и чего он хочет, не думаешь, как нужно себя с ним вести, а начинаешь кружиться вокруг него волчком. Но человек, который не видит твоего сердца, а только твое внешнее поведение, расстраивается.
— Что же мне делать, Геронда?
— Проси у Бога просвещения, чтобы ко всему относиться с рассуждением. Вооружись терпением и молитвой, и постепенно приобретешь рассуждение.
И в любви требуется рассуждение
— Авва Пимен говорит: «Узнай, чего хочет брат, и упокой его». Что именно он хочет этим сказать?
— Он имеет в виду, что нужно узнать нужду брата, ближнего, и соответствующим образом его упокоить, в хорошем смысле. Потому что и в любви требуется рассуждение. Если, например, человек чревоугодник, то его не нужно все время кормить вкусными блюдами, по тому что это ему повредит. Вкусную еду нужно приготовить тому, кто страдает отсутствием аппетита. Если у человека сахарный диабет, а ты ему даешь сладкое, это разве любовь?
— Геронда, как человек может любить всех людей одинаково и при этом любить с рассуждением?
— Он всех любит одинаково, но проявляет свою любовь по-разному. Одного любит на расстоянии, потому что этого человека нужно держать на расстоянии, другого вблизи: кому как полезно. С кем-то ему не нужно совсем говорить, другому нужно сказать пару слов, с третьим поговорить подольше.
— Можно ли, проявляя любовь, повредить другому?
— Если в человеке есть любочестие и ты проявишь к нему большую любовь, то он изменяется в хорошем смысле и старается всячески тебя отблагодарить. А человек наглый, если ты окажешь ему большую любовь, делается еще наглее, потому что большая любовь любочестных делает еще любочестнее, а наглых наглее. Так что, когда ты видишь, что твоя любовь не приносит пользы, ты ее уменьшаешь с рассуждением, но и это делаешь по любви.
— Геронда, может произойти так, что я пожертвую из чистых побуждений и в результате приду в возмущение?
— Да, потому жертвенность должна быть с рассуждением. Смотри не выходи за рамки своих возможностей, потому что физические силы тоже имеют предел. Когда ты выходишь за пределы своих физических возможностей, то, если кто-нибудь тебе скажет: «Ты с утра ничего не сделала», ты можешь подумать: «Вот неблагодарный! С утра работаю не разгибаясь, а он говорит, ничего не сделала!» И так весь труд пропадет даром.
— Если я на какое-то мгновение внутри вознегодую, а потом сразу подумаю, что это случилось оттого, что я действовала не из чистых побуждений, то и в этом случае теряю все?
— В этом случае тангалашка тебя толкает, а ты ему отвечаешь пощечиной. Так что тангалашка получает свою пощечину и убегает.
В рассуждении нет пределов и правил
— Геронда, в рассуждении есть какая-то определенная мера?
— Нет, в рассуждении нет определенной меры, нет пределов и правил. Есть и «да», есть и «нет», есть и много, есть и мало. Сестре, у которой есть рассуждение, не нужно указывать, что ей делать и что говорить. Она всегда действует правильно, потому что всегда рассуждает духовно. Она просвещается Божественным просвещением и обладает духовной интуицией.
— Геронда, вы мне как-то сказали, что у меня есть узколобость. Что вы имели в виду?
— Ты смотришь на вещи узко: тебя волнует только порядок и не интересует сам человек. На службе, к примеру, ты говоришь: «Такая-то сестра должна стоять там-то и петь то-то». Ты не смотришь, есть ли у нее силы стоять и может ли она это петь. Сначала нужно смотреть, где и как применить на практике это «должен» или «должна», а потом уже требовать исполнения. У тебя нет рассуждения, поэтому-то ты и относишься ко всему сухо, формально.
Чтобы человек правильно применял церковные каноны с пользой для людей, он должен быть духовным и иметь духовное рассуждение. Потому что иначе он остается на букве закона, а буква закона «убивает». Человек тебе говорит: «В Кормчей так написано», и как видит в книжке, так буквально и применяет, а должен бы каждый случай анализировать отдельно. Как я видел на практике, в одном случае могут скрываться тысячи других случаев. Епитимия, например, должна соответствовать человеку, его состоянию, проступку, который он совершил, покаянию, которое показал, и учитывать многое-многое другое. Здесь нет одного рецепта, одного единого правила на все случаи жизни.
Во всех случаях главное — это рассуждение, Божественное просвещение. Поэтому я всегда молюсь, чтобы Бог людям послал просвещение. «Христе мой, — говорю я, — мы потеряли свой дом и путь, ведущий к нему. Просвети нас, дабы найти нам свой дом, своего Отца. Подай нам Божественное ведение».
(Продолжение в след. номере)
| К оглавлению
| К предыдущей странице
| К следующей странице |
Спаси вас Господи!
Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru
|
|
|
