Сергей Кочубеев: «Я уже живу в Божьем Царстве!»

СЕРГЕЙ КОЧУБЕЕВ — личность легендарная. Бывший зам. управляющего банка, боксер, поэт, художник, о нем уже не раз писала пресса, снимало сюжеты телевидение. Сам он человек скромный и легендарной личностью себя отнюдь не считает. Его дом в Ольгино, что под Питером, уже много лет не обустроен. Все, что у него было и есть, Сергей вкладывает в строительство часовен и служение заключенным.

Как я к Богу пришел

— Сергей, расскажи, как ты к Богу пришел?

— К Богу я еще не пришел, я иду. Я ощутил Его присутствие в молитве. Ночью дома я молился на коленях и понял, что невидимо Кто-то есть в комнате. Хоть я Его не вижу, но меня Он слышит. Поэтому Бог меня и сохранил в 90-е годы, что я постоянно молился.

— Я знаю, у тебя сложная судьба. Одних трудности приводят к Богу, а других, наоборот, ожесточают. Что с тобой происходило, когда ты попал в тюрьму?

— В тюрьме ты видишь то, что ты не видишь здесь. Видишь страдания простых и не простых людей, в тюрьме все равны. Неважно, есть у тебя деньги или нет. Даже те, кто тебя охраняет, они тоже находятся в тюрьме, тоже страдают вместе с нами. Есть такие, которые привыкают к слезам, а другие не привыкают, идут навстречу заключенным.

— А как ты попал в тюрьму?

— У нас трудно не попасть в тюрьму.

— Любой может попасть?

— Кто-то и не должен попасть, но он уже приговорен. Такая ситуация у нас сейчас сложная. Я случайно легко ранил милиционера. Я не хотел этого. Но получилось.

— Это в каком году было?

— В мае 1996 года. Я был в тюрьме по сентябрь 2001 года. 5 лет и 4 месяца. Выборгская, Кресты, ФСБ, Тихвин, Лебедево — всего было 5 тюрем.

— Ко благу все...

— Поэтому там везде и стоят часовни, где я сидел и где я не сидел.

— Ты этих людей понимаешь?

— Когда у человека отрезана рука, как я его не пойму? Как ему тяжело без руки! А у человека нет свободы. Внешне — да, я их всех понимаю, а внутренне — каждому в душу не заглянешь. Это надо быть старцем.

Кто помог заключенному — тот помог Богу

ЧАСОВНЯ святой Троицы

— Как к тебе пришла идея строить часовни для заключенных?

— Когда меня привезли в Выборгскую тюрьму, ко мне пришла записка: «Сергей, я хочу покончить жизнь самоубийством. Если я покрещусь, то буду жить». Я пошел на прием к Виктору Константиновичу Смоховцу (это начальник Выборгской тюрьмы СИЗО 47/3) и предложил построить часовню. Он услышал и разрешил построить первую часовню иконы «Нечаянная радость». Потом была вторая — Спаса Нерукотворного. Виктор Константинович пригласил священника — отца Игоря, человека этого крестили, он жив и сейчас уже вышел из тюрьмы, его зовут Сердюк Володя. Из тюрьмы он вышел верующим человеком. Одна жизнь была спасена, и благодаря ему начали в тюрьмах строиться часовни. Две в Выборге (иконы «Нечаянная радость» и Спаса Нерукотворного), в тюрьме ФСБ на Шпалерной, в Горелово — Анастасии Узорешительницы, в Тихвине — Царя-мученика Николая II, и другие.

— Насколько велик интерес заключенных к этой теме?

— По-разному. Многие верят втайне, не хотят показывать свою веру, стесняются, не молятся на виду. Но перед сном каждый вспоминает о ком? О Боге. Ну кто тебе поможет в этих четырех стенах? Только Бог! Уповают не на следователя, не на судью, а на Бога. Все в Его руках. Кто помог заключенному, тот помог Богу.

— И Христос сказал: «Я был в тюрьме, и вы посетили Меня...»

— Да. И, естественно, там, где слезы, болезнь, — там Бог. Зачем Ему быть там, где все хорошо? Он укрепляет человека в скорби.

ОТЕЦ СЕРГИЙ причащает детей С. Кочубеева

— А что сподобило тебя заняться развозкой продуктов?

— Когда я был в Выборгской тюрьме, на католическое Рождество 25 декабря 1998 года к нам приехала норвежская лютеранская организация и раздала подарки. А мы уже построили там часовенку «Нечаянная радость», и у меня ревность по Богу появилась. Норвежцы к нам приезжают и нам на свое католическое Рождество делают подарки, а мы сидим в тюрьме и на свое Рождество ничего не можем сделать. Я пошел к Виктору Константиновичу и предложил на Рождество 1999 года в 2 раза больше раздать подарков, чем норвежцы.

— Ты до сих пор этим занимаешься?

— Да. Правда, в этом году я только в двух тюрьмах был, но бывало, и по 16 тюрем на своей «Газели» объезжал.

— Ну а какой главный мотив твой, что тобой двигало?

— Для меня главное, чтобы в этот великий праздник люди подумали: «Я не забыт! Пускай я забыт друзьями, родственниками, но я не забыт Кем-то свыше». Я человека не вижу, но ему пришла какая-то пачка чая, куличок, яичко на Пасху, и я приобрел себе невидимого друга. Он рад, и ты рад, что он получил эту помощь. Пусть мы друг друга не видим, не знаем, но 20 тысяч человек, которые получали эту помощь, не забудут ее.

Тюрьма — тот же самый монастырь

ПЕРЕД началом богослужения

— Были ли случаи в тюрьме, когда была видна Божья рука?

— Единственное, что я видел, — это когда заключенные, написавшие заявление о том, чтобы их покрестили, выходят из камеры, тело все в наколках, глаза пустые, ни во что не верят, озлобленные, а после крещения — они же стоят омытые, с крестиком, и глаза, как у младенцев — чистые (глаза — зеркало души), — вот это чудо. Вот что благодать Божия делает с человеком!

— Какая сейчас самая большая духовная проблема в тюрьме?

— Самая большая проблема, что нет свободы.

— А есть проблема, что люди не знают, как распорядиться свободой?

— Я, может быть, до конца и не понимаю этой проблемы, но есть люди на свободе, как в тюрьме, а есть люди в тюрьме, как на свободе. Когда ты в тюрьме, духом ты везде, ты всех любишь, за всех молишься, постоянно причащаешься, и ты живешь как в монастыре. Тюрьма — это тот же самый монастырь, если ты с Богом, а если ты без Бога, то, естественно, это тюрьма.

— Мы иногда в редакции получаем письма от заключенных, пишущих о своей невиновности.

— Поймите, они получают венец от Бога. Если он невиновен, значит, он получил венец от Бога.

— А что бы ты сказал людям, которые относятся к заключенным, как к отбросам общества, заранее ставя на них клеймо?

— Ну, это нормально. Это только Бог любит нас всех, а мы-то все грешные...

— Они же обижаются. От этого у них дух отверженности.

— Это тоже хорошо, что у них дух отверженности. Это нормальная человеческая реакция.

Отчего страдают люди

КОЛОКОЛА возвещают начало Литургии

— Отчего люди страдают, как ты думаешь?

— Люди страдают от того, что они думают, что они достойны лучшего, а получают то, что они должны получить. И от этого большое страдание.

— Духовно это не связано с материальным?

— Думаю, связано. Кто-то думает, что достоин быть митрополитом или Патриархом.

— Есть такие верующие люди?

— И верующие есть. Думают вот, что я лучше в духовном плане, чем Патриарх Кирилл или митрополит. А вот он никогда не будет Патриархом.

— Это скрытые от многих страдания.

— Да. Многие хотят стать президентами, но они управляют автобусом, а не страной.

— А ты страдаешь от чего-то такого?

— Я страдаю от того, что чем больше я живу, тем меньше я понимаю в этой жизни. Вот от этого страдания. Думаешь, хорошо, что я что-то построил здесь. А другой лучше построил. И думаешь, мне еще идти и идти до этих людей, которые строят соборы, храмы, помогают людям.

— Скажи, а что сейчас у нас в стране происходит? Пробуждение, либо откат какой-то?

— Как откат? Мне нравится, что храмы начинают возрождаться, и, в основном, помогает государство. Есть, кто ругает правительство наше, «Единую Россию», но какая бы она ни была, она очень много помогает храмам. Я думаю, что те, которые злятся, не дали бы не то что 10%, а и 1% не дали бы ни на один храм.

— Храмы еще нужно заполнить.

— Свято место пусто не бывает. Заполнить важно, но это уже зависит не от правительства нашего, а от нашей Церкви. Как она будет проповедовать Христа распятого в тюрьмах, в детских садах, школах, в церквях. Государственная задача — отдать то, что было забрано в 1917 году.

— Сергей, были у тебя в жизни явные чудеса, когда Бог спасал, когда Он вмешивался в какую-то ситуацию?

— Чудо уже то, что я здесь сижу и с вами разговариваю на такие темы. Все ищут чуда, но чуда не будет. Вот Иоанн Креститель — это было чудо.

— Ты говорил, что кто-то хотел тебя убить, а Бог тебя хранит. Может, это дьявол за тобой охотился?

— Дьявол, он за всеми охотится. Его задачи мы знаем. Украсть, убить и погубить. Как рыбак ловит рыбку, и какая за крючок ухватилась, та и попалась. Также и дьявол закидывает крючок, и уже кто клюнул, тот сам попался. Поэтому нельзя сказать, что он за мной охотился. Можно сказать, что я сам за этот крючок дергал, просто единственное, что не зацепил меня.

— Но Бог не давал произойти ничему плохому?

— Нет, Бог давал. Если бы не было плохого, не было бы сравнения. Смерть близких людей. 90-е годы были очень сложные. Шел передел собственности. Как после революции шла гражданская война, и брат брата убивал. Некоторые с крестами на груди умирали, положили жизнь за други своя. Шли на смерть, потому что брат позвал: «Помоги, на меня наехали, с меня денег хотят получить!» Друг умирал за друга, и никто заднюю скорость не включал. Часовня моя — это память всех погибших в 90-х годах. Я молюсь в этой часовенке Святой Троицы за всех убиенных, пропавших без вести за какие-то деньги, мнимые идеи.

— Почему суждения о таких людях негативные — бандиты и прочее?..

— Если уж Христа распяли за то, что Он воскрешал мертвых... А тут — бандиты. У нас все бандиты: и милиция, и власть. Ругают — значит, все нормально. Если ты делаешь что-то хорошее и тебя не ругают, значит, ты ничего хорошего не делаешь.

— Если у тебя палец болит, значит, ты еще жив...

— Конечно, уже хорошо. Потому что кто кого ругал, после смерти все встретятся и придется дать ответ. Никого нельзя ругать. Всех надо любить. Всех надо благодарить. За всех надо молиться. А самому смириться.

Как в Церкви можно унывать?

— Ты оптимистично настроен относительно будущего России?

— Поймите правильно, российский бак сейчас заправлен демократическим бензином, и пока мы едем на этом бензине. Раньше была цель — коммунизм, а сейчас нашу цель знает только Бог. Когда мы приедем, тогда мы и увидим, куда приехали на этом демократическом бензине.

— Наверное, приедем не туда, куда хотели.

— Куда бы мы ни приехали, Бог везде нас встретит, поэтому слава Богу за все. Мы едем, и хорошо, кончится этот бензин, будет другой. На бензине социализма мы доехали до демократии, может быть, на бензине демократии мы доедем до монархии. Мало государств, где народ был бы доволен своей властью.

— Я понял твою позицию — надо всему радоваться и благодарить Бога. А если у человека язва на ноге, как тут радоваться человеку?

— Другого пути у нас нет. Есть язва — слава Богу, Господь послал пострадать, значит, все нормально, значит, я с Богом. А как иначе?

— А если язвы нет, значит, не с Богом?

— Тогда надо молить, чтобы послал.

— Это только старцы могли так молиться.

— Почему только старцы? Если человек прочитал Евангелие, он должен знать, что скорби и болезни — два крыла спасения.

— А вот есть христиане, правда, не православные, которые говорят напротив, что если ты верующий, у тебя должно быть все в порядке.

— Ну, это не православные христиане.

— Да, у них главное, чтобы был успех.

— А у нас главное — не успех. У нас главное — спасение души, а душа спасается тогда, когда она закаляется, а закаляется она в скорбях и болезнях. И когда она закалилась, тогда Господь использует эту душу по Своему назначению. А пока человек не поболел, не попостился, не посидел в тюрьме, не повоевал, не погрешил, как его использовать? Пока он не покаялся, пока его не закалили, как сталь? А вот когда закалили, тогда он уже все — стальной, он Христов. Он тогда и на крест пойдет.

— Почему, интересно?

— Я иногда думаю, почему Господь так любит грешников? Грешник, убийца за деньги идет грабит, убивает, а когда он находит Христа, эту жемчужину, он за нее и голову отдаст. Бог знает, что человек был слепой, шел на преступление ради денег, думал, что деньги — радость. А потом он с радостью отдаст жизнь за Христа... Великомученики... Благоразумный разбойник. Бог любит нас всех, несмотря на наши язвы. Я видел сон: в Выборгской тюрьме, в часовне Спаса Нерукотворного, висит образ, а рядом два окошечка, и я заглядываю в одно окошечко, а там огромная, огромная бездна, и нет ей ни конца и ни края. Я проснулся и не понял, что Господь мне хочет сказать? А потом понял, что это бездна любви к нам, грешникам. И какой бы мы ни совершили грех, для Бога он теряется в бездне Его любви к нам. Мы не должны из-за грехов ни унывать, ни заниматься самоедством. Потому что человек, совершив грех, потом сам себя клянет, сам унывает и других заражает этим унынием. А мы все как губка впитываем энергию друг друга. Если ты веришь Богу и любишь Его, старайся гнать это уныние, чтобы других не заражать, не вводить в уныние. А у нас как — сам заразился и всех заразил гриппом.

— Почему так много уныния в церквях? Люди стоят отрешенные, с постными лицами...

— Это внешнее. Как в церкви можно унывать? Может быть, это так покаяние проявляется? Уныния там не должно быть, там радость. Христос с нами, выше Христа распятого нет на земле. Он все забрал, а мы унываем! Мы плачем, а должны радоваться. Церковь — это главное. Кому Церковь не мать, тому Бог не отец. Так говорят. Как можно у матери своей стоять и плакать? Враг нашего спасения навевает нам всякие мысли. Это не наши мысли, а мысли лукавого, и плод их — уныние.

— Ну, у тебя, наверное, еще радость от того, что заключенным можешь помочь?

— Поездишь по тюрьмам, а в душе такая радость, выше этого ничего нет, это не объяснить. Духовная сладость, когда ты что-то Божье делаешь. Если бы наркоманы знали, какая радость потрудиться на Божественной, духовной ниве ради брата своего, они бы все от наркотиков отвернулись и все бы ездили по тюрьмам, по детским домам, по церквям, по деревням, и помогали бабушкам и всем. Выше этой сладости нет.

— В обществе этого сейчас не хватает. Много людей страдающих, потерянных, бомжей, детей беспризорных, и всем надо уделять внимание, поддержку.

— Можно сказать, что счастье — это видеть, что дело, которое ты делаешь, не только людям полезно, но и Богу угодно, и для души спасительно. Многие говорят: «Счастье — это когда есть Бог». Неважно, где ты, в богатстве, в бедности. «Богатых увещевай, дабы не надеялись на богатство тленное, а надеялись на Бога живаго и давали милостыню из того, что у них есть».

Мироточащий крест

В КАБИНЕ старенькой «Газели»

— Скажи, в чем смысл жизни для тебя?

— Для меня смысл жизни — понять этот смысл жизни. Я думал, смысл жизни в деньгах, потом я понял, что смысл жизни в Церкви, потом — в тюрьме, потом — в семье.

— Почему в тюрьме?

— Я думал, что до конца жизни буду развозить чай по тюрьмам, куличи и яйца, но пришел генерал Меленчук, новый начальник ГУИН, и сказал: «Не будешь возить». Я понял, что от меня в этой жизни ничего не зависит.

— Хочется в Царстве Божием пожить?

— Да я уже в Царстве Божием! У меня дома храм, престол, батюшка приезжает, воду освящает, хор поет, молитвы, причастие, дети причащаются... Я уже в Царстве Небесном. Жизнь — Христос, а смерть — приобретение.

— Так ты блаженный, получается?

— Почему?

— Если Царство Божие уже наступило!

— У меня Царство Божие, когда приходит время литургии. Вот литургия произошла в часовенке, для меня выше этого уже ничего нет на земле. И так для каждого причащающегося, когда он на исповеди и на причастии.

— Каждое воскресенье?

— По субботам. Домашние участвуют, друзья приезжают. Иногда собирается и по 30 человек, на освящении было много народу. 26 сентября был чин освящения.

— Слава Богу, что Он дал тебе такую возможность — в собственной доме храм построить...

— Да, это мы думаем, что мы что-то делаем. Мы ничего не принесли в этой жизни, ничего не заберем. Пришли голые и уйдем такие. Бог нам все здесь посылает: и людей, и работу, и деньги, и врагов наших, за которых молимся, которых мы любим. Благодаря этим врагам у нас все слава Богу! Наши враги — наши спасители.

— Как можно любить человека, который тебе зло причиняет, тебя ненавидит и всячески провоцирует на ответные меры?

— Все от Бога, и любовь тоже.

— А сейчас, если на тебя нападут, ты дашь сдачи?

— Скорее всего, дам, да.

— Щеку вторую не подставишь?

— Ну, смотря кто нападет. Если уже напали, надо защищаться. Главное, что я ни на кого не нападаю. Единственное, если меня ударят, я спрошу: «За что ты меня ударил?» Если оскорбили, спрошу: «За что ты меня оскорбил?» Это и есть для меня подставить другую щеку. И человек если понял, значит, мы помирились.

— Скажи, а что за картины висят у тебя? Кругом солнце...

— Это Евангельский свет. А рисовать я начал еще в тюрьме. У меня написано тысяча картин. Сюжета нет — только солнце!

— А что ты с ними делаешь?

— Отдаю. В Эрмитаже одна моя картина есть, одну продали во Францию, еще одна висит в хосписе в Ольгино. С картин делают фотографии. Есть рассказы о том, как люди, прикладывающие их к больному органу, исцелялись.

— От каких болезней?

— Разных. В том числе от рака.

— Я знаю еще, что ты поэт. Прочти какое-нибудь свое стихотворение!

— Буду я в земле родной как камения сырой, будут много приходить, кто-то будет слезы лить. Кто придет ко мне с тоской, а кто с верою живой. Всех услышу, всех пойму, и о Господе всплакну. И в одно мгновенье вдруг — шумы ветра, грома звук! Солнце меркнет, и луна в небе стала не видна. Вмиг на облаке вверху свет пронзил всю нашу тьму. В сонме Ангелов и звезд к нам является Христос.

— Что бы ты пожелал читателям, учитывая, что нас читают и верующие и неверующие?

— Я считаю, что нельзя так говорить: верующие или неверующие. Я думаю, что у каждого человека есть зов предков. Мы думаем, что человек неверующий, а у него такие корни — там и священники, и мученики, и праведники, — они молятся за него, а он ходит неверующий, а завтра, может, он будет такой верующий, как ни один верующий сейчас... Все под Богом ходим.

— Я думаю, что одни исповедуют Христа Богом, другие нет.

— Если бы все исповедовали, мы бы все жили в Царстве Небесном.

— Бог-то хочет, чтобы все.

— Тогда будет новая земля, и там будет жить правда. Но эта земля сгорит.

— Бог хочет, чтобы все спаслись.

— И в разум истины пришли.

— Я обратил внимание на старинный крест-мощевик в часовне, откуда он у тебя?

— Это мне передал в Кресты мой друг Максим. В нем мощи пятерых святых: Георгий Победоносец, священномученик Харлампий, Феодор Тирон, великомученик Меркурий и преподобный Кукша — пять святых. И как крест пришел ко мне в Кресты, эти святые, может быть, я образно скажу, взяли меня, как свечу, и держат до сегодняшнего дня, и мне уже никуда не деться. Друг мой Максим Смирнянин погиб на Московском, в «Мерседесе» его застрелили. Он отдал мне свой крест, как бронежилет, и я его несу до сегодняшнего дня. Этот крест мироточил у меня не один раз, это такой серьезный крест.

— Скажи, а кто может посетить твою часовню?

— Любой. Часовня Святой Троицы находится по адресу: пос. Ольгино, Лесная, 62, проезд на маршрутке 210 от метро Черная Речка,

окормляет отец Сергий Калинчук, клирик храма Благовещения на Пискаревке. Мой телефон 920-41-27, можете позвонить, узнать, когда служба. Приходите, всех с радостью примем, напоим чаем с пирожками, отогреем.

Вел беседу Сергей РОМАНОВ
Фотографии автора

| К оглавлению | К предыдущей странице | К следующей странице |

Спаси вас Господи!

Все права на материалы, находящиеся на сайте VZOV.RU, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на VZOV.RU обязательна.

Адрес электронной почты редакции газеты: mail@vzov.ru

Начало Карта сайта Контакты Архив Наверх