55 суток без сердца

Валерий Сыроватко умер.
Но медики вытащили его с того света.

Он очнулся и увидел змеящиеся из груди прозрачные шланги. В них билась алая жидкость. Пульсируя, уходила в сияющий никелем аппарат. — Что это? — прошептал он. — Ваша кровь, — ответил доктор. — Ее гонит насос. Механическое сердце. — А мое? — Увы, оно никогда не заработает вновь. Разрыв сердечной мышцы. Но не отчаивайтесь, мы ждем донорское сердце. Его вот-вот доставят.

Но обещанное сердце не привезли ни через час, ни через день. Истекли третьи сутки — предельный срок, на который человека можно подключать к аппарату...

— Скоро? — спрашивал Валерий.
Медики отводили глаза. Чтобы больной не догадался по взгляду, что положение безнадежно. Что аппарат искусственного кровообращения не способен заменить живой орган. Что он рассчитан только на семьдесят два часа. Что на четвертые сутки в организме начнутся необратимые процессы.

Валерий понял все сам. По ледяному холоду, который появился в кончиках пальцев. Смерть возвращается...

Ему стало больно и страшно. Не за себя — за дочку и сына. За их мать, брошенную им жену.

Он вдруг ясно понял, что жил не так. Что нажитое богатство — ничто. Что ласки юных красавиц лживы. Что у него разорвано не только сердце — душа. А врачи такое не лечат...

Валерий лежал молча. Но внутри, в мозгу, вся его сущность кричала: «Господи! Спаси и сохрани!»

Он плакал. Беззвучно, тихо. Слезы стекали из-под плотно закрытых век. Молитва родилась из боли и слез:
— Боже Всесильный! Продли жизнь, чтобы спасти душу!

Страсть

Сыроватко с детства считали счастливчиком. Он словно притягивал к себе успех. По примеру отца стал кадровым военным. Закончил Ульяновское танковое училище.

— До генерала точно дослужится! — говорили земляки.
Они ошиблись. Валерий вернулся в свой родной Таганрог не в лампасах. Куда круче — генералы перед ним шапки ломали. Президентом преуспевающей фирмы, учредителем которой выступил Госстрой страны, председателем которого был тогда очень популярный в народе Ельцин. Вскоре Борис Николаевич стал президентом, и у Сыроватко настали золотые времена.

— С самим Ельциным запросто ручкается, — судачили земляки. — А в особняке мебель покруче президентской — вся ручной работы...

И это было действительно так. Даже камин и мебель в своем доме Сыроватко мастерил сам. Да так, что немцы, побывав в гостях у Валерия, заказами завалили!

Энергии в бывшем танкисте оказалось не меньше, чем в атомном реакторе. Валерию уже мало было строить отдельные дома — он хотел возводить поселки и даже города. Собрал самых талантливых архитекторов, нашел лучших проектировщиков. Отыскал инвесторов, выиграл конкурс на госзаказ.

Бизнес шел в гору. Перспективы были блестящие. И в личной жизни, как ему тогда казалось, замаячила радуга. Блистающая, вся наполненная светом и свежестью. Валерий развелся со своей женой:
— Таня, я понимаю, что мне за сорок. Что у нас дети. Но врать тебе не хочу. Я влюбился. Прости...

Болезнь

Сердце никогда не подводило его прежде. Богатырь, спортсмен, Сыроватко даже не задумывался, в какой стороне груди оно бьется.

Сначала была обычная простуда. Потом боль вдруг скрутила так, что стало больно дышать.Пришел в больницу, сделал рентген, сдал анализы.

— Это страшнее, чем рак, — сказала кардиолог Светлана Ларионова. — У вас дилатационная миокардиопатия. Мышцы сердца слабеют, оно раздувается, словно шар. В народе эту болезнь называют «бычьим сердцем». Я очень хотела бы ошибиться, но обследование показало, что вам осталось жить считанные дни.
— Что же мне делать?
— Вас спасет только пересадка сердца…

Смерть

В Московский НИИ трансплантологии и искусственных органов Валерия привезла бывшая жена.

Никто не знал, что в их паспортах стоит штамп о разводе. Никто не знал, чего стоило Татьяне пробиться в эту клинику. Что, собирая деньги на операцию, она продала все принадлежащее ей имущество — только что построенный дом, новенький БМВ... Не торгуясь — только бы успеть.

Она успела. На третий день после госпитализации в клинику знаменитого профессора Валерия Шумакова у Сыроватко остановилось сердце.

Свою смерть Валерий Николаевич запомнил во всех подробностях:
— На меня навалилась темнота. Все стало черно, и меня несло в этот мрак, как в воронку. А потом я вдруг окунулся в яркий свет. Он был везде. Но не слепил, не жег. Свет вошел в меня — и я почувствовал себя его частицей. Это было блаженство.

И тут прожитая жизнь прокрутилась перед ним, как кинолента. Он увидел лица близких. И вдруг остро ощутил свою вину перед ними.

Что-то вытолкнуло его назад, в боль. Он открыл глаза...

Аппарат

Насос, качающий кровь, стал его надеждой. Маятником, который отсчитывал отпущенные ему минуты.
— Все будет хорошо! — целовала Валерия в холодеющие губы жена. — Ты не умрешь. Врачи пересадят тебе здоровое сердце.

Вечером Татьяна уходила. Он смотрел в белый потолок и тихо шептал:
— Господи, дай мне шанс отмотать свою жизнь назад...

Шли дни, а нужное сердце так и не находилось. Уже потом он узнал, что у него и донора должны были совпасть двадцать восемь параметров. Он видел, как рядом умирали соседи, так и не дождавшиеся новых сердец.

Но Валерий не умирал. Он продолжал жить вопреки всем прогнозам медиков! Как-то днем Валерий спросил Татьяну, помнит ли она их первую встречу. Она улыбнулась:
— Конечно.
— Давай вспомним всю нашу жизнь, самые лучшие минуты...
— Их было много.
— Я не спешу...

Напутствие

..-.Священник Анатолий Берестов внимательно смотрел на Валерия. У него, профессора медицины, не было научного объяснения происходящему. Ни один человек в мире не жил на аппарате искусственного кровообращения столь долго. Только один Бог знает, что держит жизнь в его теле.

— Батюшка, — обратился к нему Сыроватко, — все время молюсь, чтобы Бог послал мне сердце. Но это, наверное, грех. Ведь сердце я могу получить только в том случае, если кто-то умрет. Получается, что я желаю незнакомому человеку смерти...
— Это не так. Жизнь и смерть каждого человека зависят от воли Господа. Если Богу будет угодно, вы исцелитесь. Все зависит от того, как вы намерены жить с чужим сердцем. По заповедям Христовым или нет...
— Я очень хочу прийти в Храм Божий...

Рождение

Наступил пятьдесят пятый день жизни без сердца. Это было седьмое апреля. Его день рождения. Ему исполнилось сорок восемь лет.

— С днем рождения! — поздравила Валерия жена. Рядом с ней были дети. Артем и Оля пытались улыбаться. Но глаза у них были испуганные. По их взглядам Сыроватко понял, как сильно сдал он за эти почти восемь недель. Ему захотелось утешить детей.
— Знаете, какой сегодня праздник? — спросил он.
— Твой день рождения, папа! — ответил сын.
— Сегодня Благовещение Пресвятой Богородицы. Я в большой церковный праздник родился. А это — к удаче...

Лечащий врач Глеб Грибанов буквально влетел в палату:
— Есть донор! Вечером операция...
Чужое сердце в его грудь вшил академик Шумаков. Операция была проведена ювелирно. — Валера, мы свои возможности исчерпали, — сказал утром пациенту Шумаков. — Теперь все от тебя зависит. И от Бога.

Реабилитация

Тромб из нового сердца попал в мозг. Валерий ослеп.
Его обследовали в клинике Федорова. Органических поражений зрения не нашли. — Все восстановится, — успокаивал его академик Шумаков. — Главное — что сердце прижилось...

Валерий попросил жену отвести его в больничную церковь Серафима Саровского. Всю службу он просидел в углу на лавке...

А выходя из храма, вдруг понял, что глаза видят свет...