Белая ночь опустилась, как облако…

В белую ночь сирени листву Ветер качает то робкий, то смелый. В белую ночь, в час, когда я усну, Приснится мне сон удивительно белый. Птица взмахнет волшебным крылом, И я появленье твое угадаю. В белую ночь мы с тобою уйдем Куда, я не знаю, куда, я не знаю.

ПР: Белая ночь опустилась, как облако, Ветер гадает на юной листве. Слышу знакомую речь, вижу облик твой, — Ну почему это только во сне?

В красках зари небесная высь, Жаль, что виденья мои все короче. Сон, повторись, я прошу, повторись, Но так коротки эти белые ночи! В сердце одну надежду таю, И восходящему дню улыбаюсь. Верю, что я не во сне — наяву С тобой повстречаюсь, с тобой повстречаюсь…

Привет, лето! Радость очей моих! Яркое солнце, теплые струи дождя, синь небесная и пух тополиный в глаза. Белые ночи, здравствуйте!..

Я тороплюсь жить. Я настраиваю себя — верить, рождаюсь и умираю — по 10 раз на дню. И дышу, дышу, дышу — и все не могу надышаться — великолепием жизни, которую мне дарует Господь!

Это — вкус свободы. Он то горький, то сладкий. Вновь и вновь я встречаюсь с собой и начинаю понимать главное: жив Господь! Бог не оставил меня. И даже когда я один, Он живет и дышит во мне. Он внезапно приходит ко мне — поразившей меня мыслью, будоражащим сном, телефонным звонком или странным на первый взгляд письмом от читателя. Бог — всюду, Он расставляет ориентиры, знаки, ведущие к Его вечной любви, в Его Божий мир…

Бог — гениален. И эти белые ночи Он подарил нам для радости, чтобы мы отвлеклись от своих скучных дел и стали романтиками. Чтобы мы ходили по Его прекрасным площадям и проспектам и дарили друг другу нежные слова и улыбки.

Ах, как сентиментально, ах, как банально, как, простите, старомодно! Быть может, и так, но — ЛЮДИ, не теряйте себя! И друг друга из виду не теряйте! Не потеряйтесь, бродя в каменных лабиринтах своих критических суждений, бесконечных словесных баталий и чувственных какофоний. Пойдите, послушайте соловья!

Ведь у вас есть Бог, ведь вы, простите, все еще люди!

Слушайте, я расскажу вам историю...

Он был родом из Саратова, она — из Ярославля. Его звали Ленька, ее — Любовь. Им было по 17 лет, они приехали учиться в престижный питерский ВУЗ. Они были очарованы городом и друг другом. Ленька писал стихи, Люба благосклонно их слушала. Ленька был прирожденный чтец и артист. Она любила группу «Маша и медведи», он — Кинчева и Юрку Шевчука. Им было интересно друг с другом. Они были не испорчены этой жизнью, и их любовь была чистой. Сокурсники смеялись над ними, совестливые их осаживали: «А если это любовь?»

Они были всюду вместе, и, казалось, ничто уже не может их разлучить. Они делились друг с другом самым сокровенным, не боясь, что другой его не поймет. На последние деньги Ленька покупал Любе цветы и водил в музеи. Люба переживала только об одном: чтобы это не отразилось на учебе. Но ответить Леньке отказом уже не могла. Он стал ее негласным проводником, гидом по этой суматошной, бурной жизни.

На втором курсе они поссорились: какая-то нелепая случайность, непроверенный слух, воспламенивший вдруг пожар ревности... Гордость не позволяла никому уступить первым. Проходили дни, недели, но ситуация не менялась...

Встречаясь, они прятали взгляды — будто не замечали друг друга. Если было все-таки нужно что-то у другого спросить, в ответ звучало односложное: «да», «нет». Былое красноречие, казалось, покинуло их. После затяжного жаркого лета наступала осень...

Они страдали, но не подавали виду. Будто кто невидимый разделил их страшной стеной, и они были не в силах эту стену разрушить. Они продолжали существовать, однако элемент игры проник в их личные взаимоотношения, и более того — в отношения с окружающими. И эта новая игра, казалось, вскоре стала для них привычной. Хотя это и вызывало в них скрытый протест, ничего поделать с этим они не могли. Как никогда, они были одиноки.

Однажды Ленька пошел в какой-то клуб и познакомился с одним парнем. Тот дал ему «успокоительное» — покурить травку. Ленька согласился и вскоре уже не мог без этой травки жить.

Спустя некоторое время Ленька перешел на более серьезные наркотики, а спустя год — подсел на иглу.

Люба долго не могла понять, что с Ленькой происходит. Он забросил учебу, перестал следить за собой, исчезал по целым суткам из общежития. Приходил — неухоженный, грязный. У него появились новые подозрительного вида знакомые. В конце концов его отчислили из института за бесконечные прогулы и неуспеваемость.

Но Ленька не исчез окончательно из ее жизни. Люба часто вспоминала о нем, и волна острой горечи и сожаления захлестывала ее сердце. Она знала правду, но у нее не было сил за Леньку бороться. Все ее свободное время поедала учеба. И потом — что, в действительности, она могла сделать, ведь он сам сделал свой выбор!

Люба успешно закончила медицинский институт, вышла замуж за менеджера одной из преуспевающих питерских фирм. Любви к нему у нее не было — подкупило внимание и подарки, которые он ей дарил. Они с мужем мечтали о ребенке, но родить Люба не смогла — на третьем месяце беременности случился выкидыш. А вскоре врачи констатировали безутешный диагноз: бесплодие.

Любе скучно было сидеть одной дома, и она устроилась в местную больницу — врачом в отделение реанимации. Муж продолжал вести свой бизнес, фирма его развивалась. Но мужу недосуг было заниматься семьей — да и какая это семья без детей?

Брак Любы оказался несчастливым, муж стал вести ночной образ жизни, возвращался домой поздно. Вскоре выяснилось: у мужа любовница!

Чтобы отойти от тяжелых мыслей, Люба ушла с головой в работу. Дежуря в реанимационном отделении, она видела каждый день человеческие слезы и горе, и на этом фоне ее собственная боль гасла, не казалась уже такой острой и глубокой.

Однажды к ней привезли больного. Он был истощен и очень плох. Его подобрали где-то в подвале, где он умирал. Как раненая птица, он дышал глубоко, и какие-то то ли стоны, то ли хрипы вылетали из его груди. Парень поступил без документов. Что-то знакомое мелькнуло в очертаниях его лица. Люба вздрогнула: Ленька!

Годы изменили его, но не сильно. Он был как ребенок. Что-то наивное и сентиментально-детское затаилось в складках его плотно сжатых губ. Ленька был без сознания.

Люба смотрела на него и не могла понять, что с ней происходит. Это было похоже на сон. Она испытала сильное волнение, почти шок. Люба хранила дома его стихи и в последнее время часто их перечитывала. Стихи напоминали раннего Есенина. Это правда: Ленька был по складу характера поэтом и ему пророчили большое будущее. Его умение видеть главное среди множества деталей поражало многих. В свое время он разослал свои стихи по питерским изданиям. Каково же было изумление Любы, когда их начали печатать!

А еще он был фантазером. Чувствительным и наивным, как дитя. И таким же обидчивым. Девушки, склонные увлекаться такими парнями, не всегда, однако, считают их благонадежными для будущей семейной жизни: настоящий мужчина должен быть реалистом! Ленька же был неприспособленным к жизни, он терялся в ней. Он был на фоне окружающих — как белая ворона. И Любу, неравнодушную к мнению окружающих, это пугало.

Больному была прописана усиленная терапия. Однако средства, которые применялись, чтобы вывести Леньку из комы, были безуспешны. Он лежал под капельницей, опутанный проводами, и тихо постанывал.

Дежуря у его кровати, Люба, казалось, потеряла счет времени. Шли уже вторые сутки, как Ленька поступил в больницу. Мерно отбивали ход настенные часы. Случайно бросив взгляд на циферблат, Люба удивилась: 3 часа ночи. Поздно!..

А за окном было светло. Это наступили белые ночи. Во дворе больничного скверика благоухали сирени. Вот в одну из таких же ночей они гуляли с Ленькой по Питеру и любовались дворцами и водными каналами. Они были юными и полными сил. Перед ними простиралась вся жизнь. Они любили друг друга, они были счастливы.

Но счастье — оно не бывает долговечным, оно — как перелетная птица: летит туда, где теплее. И догнать его непросто. Ибо законы его нам неведомы. Ибо законы истинного человеческого счастья знает один только Бог! И чтобы счастье свое сохранить, нужно лишь одно: верить в Того, Кто нам, людям, это счастье дает!.. Но скажите, друзья: так ли легко в Него верить? Нелегко. Но еще... еще труднее — в Него не верить!

На рассвете Ленька умер. Странный хрип вырвался из его груди. И все. Как будто ничего не произошло: все так же мерно стучали настенные часы, все так же кричала какая-то птица за окном, но, посмотрев на Леньку, Люба поняла: ВСЕ! Ленька не дышал…

И только улыбка, его коронная смущенная улыбка никак не сходила с его губ.

Когда с Леньки снимали больничное белье, чтобы перевезти тело в морг, на его предплечье обнаружили маленькую синюю татуировку: «ЛЮБА».

Вот такая история.

«Люба, кто не знает Любочку…»

«С любимыми не расставайтесь»?

В этот же день, впервые в своей жизни, Люба пришла в церковь. Она стояла перед алтарем, и по ее щекам текли слезы. А с губ слетали то ли слова молитвы, то ли вздох запоздалого раскаяния. А быть может, она шептала Богу Ленькины стихи, ей посвященные? Это знает только Бог.

Она развелась с мужем и вернулась в свой родной город. Она начала новую жизнь. Впрочем, это сюжет уже другой истории. И, Бог даст, я вам ее однажды расскажу.

Ночи, белые ночи! Кого-то они разлучают, кого-то, напротив, соединяют.

Хотите испытать на себе их непредсказуемое влияние — приезжайте к нам в Питер: ведь он — город святого Апостола Петра. Чтобы что-то в себе понять и чему-то научиться, а, быть может, в чем-то и раскаяться — сюда многие для этого приезжают. Питер — духовная столица России, он пробуждает нашу совесть, будоражит воображение. Вот и два президента не так давно, оставив Москву-матушку, в наш город прилетели. И не напрасно. Говорят, многие вопросы свои решили, подружились, говорят... И я видел по телевизору, как они гуляли, кстати — по тем же улицам, где прохаживались когда-то мои незабвенные Ленька и Люба...

Жаль вот только, белых ночей президенты так и не увидели. Но у них, кажется, все впереди...

«Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса…»